Где находится остров линкольна
Обновлено: 04.07.2024
Цивилизация острова Линкольн
Ж юль Габриэль Верн в науке XIX и XX веков был всепроникающей невидимой силой, о присутствии, влиянии которой говорили геолог Обручев, инженер Маркони, полярник Нансен, аэродинамик Жуковский, химик Менделеев, Циолковский, создатель подводных и воздушных аппаратов Пикар, космонавты и писатели, поэты и футурологи.
1828 год. Уже ушли в историю французская революция и Наполеон, уже установилась почти спокойная жизнь при Бурбонах, уже только в детских воспоминаниях отцов и матерей и в памяти о молодой зрелости дедов и бабушек остался XVIII век.
Но нового века ещё не видно. Ещё не сменились одежды, ещё остаются диковинками паровая машина, подзорная труба и громоотвод, только ещё слухи (мало кто видел) о сухопутном чудище паровозе и морском огнедышащем драконе пароходе.
Восьмого февраля в мире парусников, тёмных улиц, масляных фонарей, конских выездов, бронзовых канделябров, гладкоствольных пушек, вечных бретонских виноградников, распространяющихся сомнений в существовании Бога, в мире уже круглой Земли, в мире заморских товаров, недавно открытой планеты Уран и только открываемых первых астероидов родился мальчик, сказавший впоследствии, уже будучи немолодым человеком: “Моя любовь — музыка, море и свобода. Мой любимый герой — Робинзон”.
Рассказывая школьникам о Жюле Верне, надо не забыть рассказать про чуть-чуть не состоявшийся побег отрока из дома на шхуне, про бестолковое пятнадцатилетие пребывания в Париже, писание пьес, которые почти не ставили, водевилей, одобряемых в узких дружеских кругах, поэм и рассказов, не замечаемых читателями. Убегая от Фемиды (ради служения которой отец направил Жюля в Париж) в поисках Урании, Верн женится на состоятельной вдове и пытается делать деньги на бирже.
Есть только одна странность, особенность в этой нормальной биографии молодого более-менее обеспеченного француза — её величество КАРТОТЕКА: тысячи и тысячи карточек с описанием морей, зверей, растений, путешествий, изобретений и открытий.
Но на пороге 60-е годы, и в них какой-то великий всемирный запас энергетики: Дарвин уже написал об эволюции видов, Маркс приближается к «Капиталу», Менделееву вот-вот приснится Периодическая система, Лев Толстой любуется Наташей и переживает за Андрея Болконского, Флобер пишет «Саламбо». Уже появились спички и марки, газовое освещение и телеграф, железная дорога, лайнер «Грейт Истерн», почти открыт закон сохранения энергии, а физики и физиологи начинают докапываться до душевных проявлений человека, сводя их к нервам и рефлексам.
1862 год. Случай и закономерность соединяют тридцатичетырёхлетнего Верна и издателя и редактора Пьера Жюля Этцеля. Из этой встречи высекается искра “романа о науке”, разгораясь многолетним то ослепительным, то ослабевающим, но не гаснущим более полувека огнём, пережившим на двадцать семь лет Этцеля и на девять лет самого Жюля Верна (новые, дописанные сыном Мишелем романы выходили и после его смерти).
1905 год. Почти ослепший, слабый (диабет), седой Жюль Габриэль Верн уходил, оставив мир, который он выдумал, описал и в именовании которого участвовал: мир фонографа и телефона, электрических машин и электрического освещения, самолёта и радиотелеграфа, рентгена и трамвая, автомобиля и печатной машинки Ремингтон.
Собственно, мы ещё три четверти столетия жили в мире, из которого ушёл Жюль Верн. Мир начал переворачиваться заново только в 80–90-е годы ХХ века усилиями компьютера, Интернета и мобильного телефона.
Рассказывать о Жюле Верне — это рассказывать о «L’ile mysterieuse» — «Таинственном острове».
1874 год. Новый роман Жюля Верна по частям поступает в хозяйство Этцеля и печатается из номера в номер в «Журнале воспитания и развлечения». В начале 1875 года «Остров» становится книгой и в этом же году переводится на русский язык.
Кто они, герои «Таинственного острова»?
Инженер Сайрес Смит. Учёный-воитель, 45 лет. Классический американец своего века: высокий, жилистый, целеустремлённый, упорный. Даже если его цель уничтожена, долг — работать! Работать и наблюдать! Наблюдать и работать! Его девиз: “Упорствуя в делах, не нуждаюсь в успехе”. Вера инженера Смита — вера в рациональное устройство мира, доверие к науке и изобретательство. Знание имеет смысл, если оно нужно для дела. Дело рождает мысль. Знание, воплощённое в дело, и есть миссия человека.
Журналист Гедеон Спилет во многом похож на Сайреса Смита. Но чуть меньше годами, с чуть меньшими умениями, немного не дотягивает до самоактуализации — стремление победить Пенкрофа, стремление первым сказать “А!” (где можно подождать и сказать “Б!”) занимает не меньше места в его душе, чем порыв проявить себя. Его роднит с Сайресом наблюдательность, энергия, физическая закалённость, смелость. Но наблюдательность Спилета и его любознательность менее деятельны: не столько понять и сделать, сколько узнать и сообщить, поведать миру. На острове Линкольн он единственный, для кого острова мало, — единственный, кого хоть иногда гложет тоска по своей профессии.
Наб, Нахвудоносор. Нет, конечно, просто Наб. Из того же теста, что Смит и Спилет. Сила, энергия, смелость, сообразительность. Но тесто выпечено в другой социальной печи. Поэтому непосредственен, проворен, предан хорошим людям и первому из хороших, инженеру Смиту. Его бойкость и умелость соединены в редко удачном сплаве с кротостью и услужливостью. Источник — неколебимая вера в справедливого, доброго хозяина. Энергия и общительность Наба чуть подкрашена красками сентиментальности и скрываемой верой в чудесность и справедливость устройства мира.
Моряк Пенкроф. Рослый, крепкий, зоркий (“глаза — телескопы”), не совсем понятного возраста (35? 40? Скорее верна вторая цифра: не столько по судьбе, сколько по его отношению к Герберту, Спилету, Смиту). Плотник, портной, садовник, землепашец, животновод, кораблестроитель и кораблеводитель. Его вера, его кредо — жизненный опыт. Для Пенкрофа в мире существует только то, что было в его опыте, или, в крайнем случае, то, что есть предмет теперешнего его делания. Всё иное — повод для невероятного удивления, недоумения и серьёзного сомнения.
Герберт Браун. В начале романа ему пятнадцать, в конце — девятнадцать. Остров Линкольн — его университеты. Смелость, поддержанная верой в Пенкрофа и в образ отца-капитана. Ум, прилежность, великодушие, приличный кругозор и жажда знаний. Поиск жизненных образцов. Здесь везенье — на его пути оказался инженер Смит, символ всего и вся: знания, ума, смелости, заботы. Что ещё нужно тинейджеру для того, чтобы взрастилась в нём разумная смелость, любознательность и гордость успехами?
И ещё бывший беглый каторжник и отшельник Айртон — как воплощение пробуждающейся совести.
Но никто из них не станет героем романа. Герой романа — их сообщество, общность, КОМАНДА ОСТРОВА ЛИНКОЛЬН.
Для рассказа о команде недостаточно представить её состав. Надо назвать те черты, ценности, особенности, которые скрепляют, соединяют людей в новую надличностную силу.
К аков же стиль, какой же психологический склад, какие ценности и особенности команды острова Линкольн? Базовые общие ценности: Свобода! Уважение! Доверие! Ценности-дополнения: Действенное знание, Смелость — Храбрость, Неуныние. А каковы качества команды? Доверие, воплощённое во взаимной заботе. Направленность не столько на людей, сколько на задачу (исключений немного: поиски Смита, болезнь Герберта, “пробуждение” Айртона). Взаимодополнительность как стиль действия. Деликатность как стиль общения (замечательно это проявляется в обращениях: “спасибо, друг мой”, “дружище”, “голубчик”, “дитя моё”, “ну что, милейший”, “дорогой мой”, “дорогой Сайрес”, “друзья мои”…).
Но кроме команды острова Линкольн в романе ещё три особенных персонажа: Айртон, капитан Немо и Автор.
Айртон — наиболее меняющийся герой «Таинственного острова». Его путь — путь от животного, через появление ещё не совсем человеческого чувства доверия (доверчивы и звери) к воспоминаниям, открывающим дверцу к переживаниям, к пробуждению совести и только из этого (из памяти, чувств, совести) — возвращение сознания, осознанности происходящего, возможности понять и адекватно оценить отношение и действия сотоварищей, и только поэтому появление открытости и укрепление чувства достоинства.
Капитан Немо и колонисты, точнее, отношение колонистов к нему — вторая эволюционная тема романа. Пунктиры этой эволюции: от осознания наличия тайны острова — к восприятию таинственной силы как блага — к поиску простых объяснений тайны — к преувеличению её значимости для жизни колонии — к жажде понять “благодетеля”. Встреча с носителем тайны, с острым чувством совпадения ожидаемого (чудесного) и несовпадения (немощь Немо), чувство благодарности и жалости, отказ судить, ощущение потери защищённости и боязнь разрушения мира.
Теперь об Авторе, точнее его образе в романе. Рассказчик, несомненно, романтик, но особый тип романтика — не столько переживающий, сколько действующий ради возвышенных целей. Романтичность Автора наиболее выпукло отражается в использовании “повышающих” эпитетов. В романе “превосходные” дичь, канаты, суп, обезьяны, здоровье, вооружение, деревья…; “великолепные” дерево, гончая, картина, звери…; “чудесные” пейзажи, действия, опушка леса…; “прекраснейшие” орудия, и снова деревья, и опять опушка… (деревья, судя по всему, особая симпатия автора — они и превосходные, и прекрасные, и великолепные, и славные). А ещё есть “отменный” аппетит и обед, “невероятное” мужество и “невероятная” жара, “славные” труженики, “безбрежное” море, “необозримое” лесное царство, “необыкновенная” бухта.
Второй лик автора — лик практика, техника, деятеля. Об этой особенности романа много писали, начиная с самого Жюля Верна. И всё-таки… Герои романа учатся. Роман — школа деланья и деяния.
Мы узнаём, как сделать кирпич, цемент, горшок, железо, мыло, свечи, порох (знаменитый обманный пример), сахар, лодку, стекло, сукно, проволоку, фото, электрическую батарею… Нам становится известен способ определения географической долготы и широты, обработки раны, сохранения тепла и даже эскимосский приём ловли волков.
Но, пожалуй, достаточно про роман как технологическую вещь. Не забудем, что «Таинственный остров» — ФАНТАСТИЧЕСКОЕ произведение. И его фантастичность не сводится к теме «Наутилуса» и капитана Немо.
Н ачнём с того, что «Таинственный остров» — роман альтернативной геобиологии. Об этом тоже немало говорилось читателями и критиками. Совместное существование таких и этаких животных, тех и этих растений не просто невозможно на острове Тихого океана, но нигде на Земле. Конечно, экология с её биоценозами, популяциями и прочими описанными в ХХ столетии феноменами в ХIХ веке почти не существует, но эрудиция, ум и КАРТОТЕКА Верна подтверждают сознательное построение автором альтернативной геобиологии.
Наиболее прозрачна в романе научно-техническая фантазия. Фантастичен не только «Наутилус» — это само собой, но и телеграф (созданный на острове колонистами вид телеграфа в 1867 году нигде на Земле не существовал). В романе найдётся несколько вполне футуристических страниц. В рассуждении Сайреса Смита о будущей технологии отсутствует кровь ХХ века — нефть! Но зато фактически прогнозируются водородные двигатели — то, над чем работают инженеры ХХI века.
Несомненно фантастична психология героев. Дело не в их идеальности — какие есть, такие и есть — дело в отсутствии в них значительного пласта душевного мира: мира близких, мира любви, семьи, детей. В колонии только три штриха, относящиеся к этим мирам: квазиродственные отношения Пенкрофа и Герберта, упоминание семьи наряду с родиной в идеологической, так сказать, речи Сайреса Смита и воспоминания Немо. Для Наба, Смита, Спилета этот пласт души не существует — и в этом большая фантастика романа.
Подведём итоги. О чём же роман «Таинственный остров»?
— Это история о превосходных людях.
— Это рассказ о силе изобретательства и трудолюбии как силе.
— Это повествование о создании цивилизации людьми, несущими в себе культуру (ценность знания, деятельности, нравственности).
В романе есть три замечательных символа истории “цивилизации острова Линкольн”: посадка зерна, из которого вырастает хлеб; строительство корабля, который может расширить мир; разрушение острова как символ исчезающего смысла существования, который герои вернули, построив заново мир колонии Линкольна на просторах (тоже слегка фантастических) Соединённых Штатов.
Таинственный остров - The Mysterious Island
Таинственный остров ( французский : L'Île mystérieuse ) - роман Жюля Верна , опубликованный в 1875 году . Оригинальное издание, опубликованное Hetzel , содержит ряд иллюстраций Жюля Фера . Роман является кроссовер сиквел к известным Верна Двадцать тысяч лье под водой (1870 г.) и в поисках Castaways (1867-68), хотя его темы сильно отличаются от этих книг. Ранний черновик романа, первоначально отвергнутый издателем Верна и полностью переработанный перед публикацией, назывался «Семья, потерпевшая кораблекрушение: оставленные с дядей Робинсоном» , что, как считается, указывает на влияние романов Робинзон Крузо и Швейцарская семья Робинзонов . Верн развил подобную тему в своем более позднем романе « Годфри Морган» (французский язык: L'École des Robinsons , 1882).
Хронология Таинственного острова полностью несовместима с хронологией оригинального фильма « Двадцать тысяч лье под водой» , сюжет которого начинается в 1866 году, а «Таинственный остров» начинается во время Гражданской войны в США, но, как предполагается, произойдет через несколько лет после «Двадцати тысяч лиг». ".
СОДЕРЖАНИЕ
Краткое содержание сюжета
Во время Гражданской войны в США пять военнопленных с севера сбежали во время осады Ричмонда, штат Вирджиния , захватив водородный наблюдательный шар. Беглецы - Сайрус Смит , инженер- железнодорожник в армии Союза (в версии Кингстона - Сайрус Хардинг ); его бывший раб и верный последователь Наб (сокращенно от Навуходоносора ); Бонадвенчер Пенкроф , моряк (к которому обращаются только по фамилии; в переводе Кингстона его зовут Пенкроф); его протеже и приемный сын Харберт Браун (в некоторых переводах называемый Гербертом); и журналист Гедеон Спилет (Гидеон Спилет в английских версиях). Компанию дополняет пес Кира "Топ".
После нескольких дней полета в сильнейшем шторме, группа разбивается на скалистом вулканическом неизвестном острове , который, по описаниям, расположен на 34 ° 57 'ю.ш., 150 ° 30' з.д. / 34,950 ° ю.ш.150,500 ° з. / -34,950; -150,500 (южная часть Тихого океана / Азия: океанская сторона). ), примерно в 2500 км к востоку от Новой Зеландии. Они называют его «Остров Линкольна» в честь Авраама Линкольна . Благодаря знаниям гениального инженера Смита эти пятеро могут поддерживать себя на острове, производя огонь, керамику, кирпичи, нитроглицерин , железо, простой электрический телеграф , дом-пещеру внутри каменистой скалы под названием «Гранитный дом» и даже мореходный корабль, который они называют «Bonadventure».
Во время своего пребывания на острове группа переносит плохую погоду и одомашнивает орангутана , Юпитера, сокращенно Юп (или Юп, в переводе Джордана Стампа). На острове есть загадка в виде невидимого deus ex machina , ответственного за выживание Сайруса после падения с воздушного шара, таинственное спасение Топа из дюгоня , появление ящика с оборудованием (оружие и боеприпасы, инструменты и т. д.) и другие, казалось бы, необъяснимые явления.
Бывшие товарищи Айртона случайно прибывают на остров Линкольна и пытаются проникнуть в свое логово. После битвы с главными героями пиратский корабль загадочным образом уничтожен взрывом. Шесть пиратов выживают и похищают Айртона. Когда колонисты отправляются на его поиски, пираты стреляют в Харберта, серьезно раня его. Харберт выживает, узко обманув смерть. Колонисты сначала предполагают, что Айртон был убит, но позже они находят доказательства того, что он не был убит мгновенно, оставляя его судьбу неопределенной. Когда колонисты опрометчиво пытаются вернуться в Гранитный дом до того, как Харберт полностью выздоровеет, Харберт заболевает малярией, но его спасает коробка с сульфатом хинина , которая таинственным образом появляется на столе в Гранитном доме. После того, как Харберт выздоравливает, они пытаются спасти Айртона и уничтожить пиратов. Они обнаруживают Айртона в овчарне и пиратов мертвыми, без видимых ран.
История публикаций на английском языке
В Соединенных Штатах первое издание на английском языке началось в «Ежемесячнике Скрибнера» в апреле 1874 года в виде серийного номера. В сентябре 1875 года Сэмпсон Лоу, Марстон, Лоу и Сирл опубликовали первое британское издание « Таинственного острова» в трех томах, озаглавленных « Выпавший из облаков» , «Заброшенный» и «Тайна острова» (195 000 слов). В ноябре 1875 года Скрибнерс опубликовал американское издание этих томов с английских листов Сэмпсона Лоу. Предполагаемый переводчик, WHG Kingston , был известным автором приключений мальчиков и рассказов о мореплавании, которые в 1870-х годах пережили тяжелые времена из-за неудач в бизнесе, поэтому он нанял Сэмпсона Лоу в качестве переводчика этих томов. Однако теперь известно, что переводчиком « Таинственного острова» и других его романов Верна на самом деле была его жена Агнес Кинлок Кингстон, которая училась на континенте в юности. В переводе Кингстона имя героя изменено с «Смит» на «Хардинг»; «Смит» - очень распространенное имя в Великобритании, которое в то время ассоциировалось с низшими классами. Вдобавок многие технические отрывки были сокращены или опущены, а антиимпериалистические настроения умирающего капитана Немо были очищены, чтобы не оскорбить английских читателей. Это стало стандартным переводом более века.
В 1876 году перевод Стивена У. Уайта (175 000 слов) сначала появился в колонках «Ивнинг телеграф оф Филадельфия», а затем в виде переизданной книги Evening Telegraph. Этот перевод более верен оригинальной истории и восстанавливает сцену смерти капитана Немо, но все же есть сжатие и упущение некоторых разделов, таких как описание Верна о том, как работает лесопилка. В XX веке появились еще два сокращенных перевода: издание Fitzroy (Associated Booksellers, 1959), сокращенное И. О. Эвансом (90 000 слов), и Mysterious Island (Bantam, 1970), сокращенное Лоуэллом Бэром (90 000 слов).
За исключением полной и полной классической серии CL77, опубликованной в 1965 году (Airmont Publishing Company, Inc), никаких других полных переводов не появлялось до 2001 года, когда появилась иллюстрированная версия Сиднея Кравица (Wesleyan University Press) почти одновременно с опубликованным новым переводом Джордана Стампа. от Random House Modern Library (2001). Кравиц также перевел «Семья потерпевших кораблекрушение: оставленные с дядей Робинсоном» , изданный Североамериканским обществом Жюля Верна и BearManor Fiction в 2011 году.
Затонувший на рифе влияние
Английское издание « Затонувшие на рифе» (1869) в 2003 году , мемуары французского выжившего после кораблекрушения Франсуа Эдуарда Рейналя , содержит дополнительные приложения французского ученого доктора Кристиана Мортелье, который представляет аргументы в пользу влияния книги Рейнала на «Таинственный остров» Верна . Графтон был разрушен около Новой Зеландии на Окленде островах на 3 января 1864 года, когда экипаж из пяти человек выжили в течение 19 месяцев до получения спасения. «Wrecked On A Reef» , мемуары Рейнала об инциденте, были очень популярны на момент публикации и были переведены на несколько языков. По словам Мортелье, Верн прочитал отчет Рейнала и основал свой роман на реальной истории кораблекрушения Графтона , выживания, лишений и окончательного спасения.
Переводы на другие языки
Роман был переведен на маратхи от BR Бхагват под названием «निर्जन बेटावरचे धाडसी वीर», что примерно переводится как «Brave Fighters на острове Заброшенный», и имеет культ в Махараштре . Роман был также переведен на малаялам как Nigoodadweep , переведенный Кесаваном Намбисаном, и на бенгальский язык Шамсуддином Навабом из Sheba Prokashoni в 1979 году и озаглавленный Rahosshor Dip .
Остров Линкольна
В другой раз мы с братом попали к рыбакам спустя недолгое время. Вот как, и что из этого вышло. Весна становилась все отчетливее и заметнее. Это для синоптиков и сельских тружеников она имеет сотни лиц: затяжная, дружная, дождливая, с температурой ниже или выше среднемесячной многолетней. А для мальчишек она просто есть, а следом за нею приходят летние каникулы.
Почки на деревьях росли при любой весенней погоде, дождях и ветрах до тех пор, пока в одну ночь дерево не окутывал зеленый дым. Прогулки "на улице" становились все продолжительнее, солнце в затишных местах пригревало так, что можно было на время снимать надоевшее пальтишко.
На пару дней приятель дал мне половину армейского бинокля, как раз, для правого глаза. Левым глазом ни один уважающий себя человек глядеть не станет, еще привыкнешь, а как потом целиться. Умение же наводить на цель было просто необходимо защитнику Родины. Весна тянула нас на лиман, а тут еще и бинокль. Поскольку дела в школе были у обоих относительно благополучны, нас отпустили, правда, ненадолго.
С высокой террасы водная гладь была как на ладони. Она блестела и отражала высокие облака. Мы улеглись на сухую прошлогоднюю траву, уперли локти в землю, чтобы бинокль не дрожал, и стали по очереди рассматривать акваторию возможных боевых действий. Прикидывали, с какой стороны стал бы штурмовать Бугаз прославленный десантник Цезарь Львович Куников со своей "полосатой смертью", куда от него драпанули бы немцы и где лучше устроить засаду отступающим фрицам. Это дело мы брали на себя полностью.
Пока один рассматривал в бинокль детали - скрытые подходы, укромные балки и выгодные огневые точки, другой ставил задачу в самом общем - стратегическом виде. Потом мы менялись, и выходило, что врагу деться некуда, все тут и полягут. Чего пришли, сидели бы в Германии да ели свои сосиски с капустой. Становилось даже немного жаль будущих побежденных, но все же мы оставались непреклонными в своей решимости.
Надо сказать, что эта рекогносцировка была не первой. Нам и прежде приходилось организовывать оборону ракетного комплекса. Со временем тактическое мастерство и стратегическое искусство совершенствовались. Пользуясь знаниями, почерпнутыми из школьного природоведения, мы вычертили план местности, нанесли на него каждый выступ террасы, овраги, балки, каждый куст и отдельно стоящее дерево. Всем объектам были даны собственные имена. За образец мы, конечно, имели "Таинственный остров" Жюля Верна, одиннадцатую главу, в которой пятеро мужчин, оправившись от крушения воздушного шара, стали определяться на местности, заниматься орографией и гидрографией.
Наличие бинокля существенно расширило возможности, и мы с увлечением уточняли свою карту, нанося и наименовывая. Переведя наблюдения к северу в сторону Гирла, пролива между Кизилташским лиманом и Цокуром, мы обнаружили мористее Бугаза темную полоску. Невооруженному глазу она была виднее, и мы удивились - как это раньше не замечали остров. В том, что это остров сомнений не было с самого начала. Он получил имя Авраама Линкольна президента Америки, принявшего закон об отмене рабства.
Честно говоря, нам было мало дела до какого-то американца, но мы не могли изменить книжке, по которой учились самостоятельно давать географические названия. Это потом с годами мы поняли, что враги это не только те, кто приходят к нам с оружием и получают свое от Куникова у Новороссийска или Мстислава Храброго на Тамани.
Благообразный господин Жюль Верн, прославляемый кем ни попадя, как писатель и географ, составил трехтомный труд "История великих путешествий". На тысячах страниц отважным русским землепроходцам, казакам и мореходам не нашлось подобающего места. Шестую часть земной суши, моря, Антарктиду вроде бы никто и не открывал, не осваивал.
Подобных Ж. Верну «великих географов" несть числа. Это они публиковали краденые страноописания и карты русских землепроходцев, сотни лет замалчивают казачьи подвиги. Сергей Николаевич Марков посвятил свою жизнь изучению истории русских географических открытий. Жаль, что про его книги мы (и не только мы) ничего тогда не знали, они бы нам подошли больше.
Желание попасть на вновь открытый остров, было таким непреодолимым, что позабылось собственное обещание вернуться домой вовремя. Скатившись с высокой террасы, мы пошли к рыбакам. В бригаде закончили все работы, отобедали и отдыхали, добирая дневным сном ранний, до свету, подъем. Бугор - бригадир дядя Макар был в хорошем настроении. Наверное, ладилось с планом, с завозом солярки или весна располагали к тому. Он напевал какую-то мелодию и неторопливо чинил сеть деревянной рыбацкой иглой.
- Здравствуйте вам, дядя Макар.
- Здорово, хлопчики. Сидайте. По делу пришли или без дела маетесь?
- А так и говори. Есть хотите? Сегодня знаменитый борщ сготовили. С кефалью. И камбалу пожарили. Будете?
- Да не. Нам бы на лодке покататься.
- Какие ж с вас гребцы. Весло-то в три раза длиннее, чем вы оба. Еще потонете.
- Мы плавать умеем, и грести приходилось в Краснодаре в городском парке.
- Ну ладно, мореходы, берите малую байду и валяйте, а я посмотрю.
Дядя Макар продолжал чинить сеть и посматривал на наши неуклюжие старания. Мы волновались как на экзамене по музыке, но сделали все правильно: столкнули лодку с песка на воду, вскочили в нее, не замочив ног, разобрали весла и стали медленно грести, стараясь делать это равномерно, чтобы лодка не рыскала.
Бригадир поглядывал, как мы ходили туда-сюда вдоль берега и постепенно осваивались с тяжелой лодкой, а потом потерял интерес и одобряюще прилег под навесом. Мы двинулись вдоль берега туда, где был обнаружен остров. Отойдя метров на триста и поняв, что возвращать нас никто не собирается, налегли на весла - нужно было поторапливаться. Плавание было захватывающим, мы проходили вдоль хорошо известных и положенных на карту мест, но с воды они выглядели необычно, по-новому, загадочно и маняще. Мы решили и дальше идти вдоль берега и повернуть к острову, когда поравняемся к ним, - было боязно сразу выходить на открытую воду. Через время остров стал заметен отчетливо, мы приближались. Когда почувствовали, что поравнялись с ним, то повернулись кормой к берегу и направились прямо к цели. Лодку стало качать, - мы выходили из-под защиты береговой террасы и ветер, дующий из степи, поднимал волну.
Остров оказался песчаной отмелью. При нашем приближении с него снялась большая стая чаек и с медленными криками неторопливо направилась дальше в лиман. Лодка зашаркала днищем, и ее нос выполз на песок. Мы поднялись, ступили через борт. Под ногами лежала неисследованная земля, которой еще утром не было на карте, над ней витали души первооткрывателей.
Обошли отмель, попинали ногами клубки принесенных водорослей и плавник. На обратном пути к лодке обнаружили неизвестные ракушки. Они были белого цвета, вытянутые, округлые, тонкие и очень хрупкие. Они легко ломались от неосторожного обращения в натруженных намерзшихся руках. Мы собрали этих необычных ракушек, сколько было поблизости, и вернулись в лодку. Наступила пора возвращаться.
Обратный путь мы прошли по гипотенузе к прежнему курсу. От Пифагора нам было известно, что она короче и что ее квадрат равен сумма квадратов катетов. Вскоре мы уже возвращали лодку хозяевам.
- Наплавались? - спросил дядя Макар. Не хулиганили?
- То-то, что нет. Вода баловства не любит.
Дома стоял форменный переполох, уже смеркалось, когда мы явились.
И мы честно рассказали все, как было. Последствия самоволки были умеренными, наказание соразмерным.
Ракушки, что мы привезли, были неизвестны даже Кольке и его отцу, а уж они считались знатоками раковин, собрали целую коллекцию. Колька предложил меняться, и мы стали обладателями редкой рогатой ракушки с острова Куба, что в Карибском море. Она лет десять лежала в аквариуме пока не затерялась. А найденную нами редкость я встретил потом в краеведческом музее с мудреным латинским названием, а по-нашему было написано - "камнеломка".
Несколько тысяч раз вокруг света: история капитана Немо и поисков капитана Гранта Статьи редакции
Рассказываем о появлении культовых романов Жюля Верна, их связи и путанице с датами.
Наверное, каждый из нас в детстве читал как минимум несколько книг Жюля Верна. «Вокруг света за восемьдесят дней», «Дети капитана Гранта», «Пятнадцатилетний капитан», «Таинственный остров», «Двадцать тысяч лье под водой», «Вокруг Луны», «Пятьсот миллионов бегумы» — все они давно уже считаются классикой приключенческой литературы.
Эти истории распаляли воображение и побуждали больше узнавать об окружающем нас мире. Среди героев писателя особо выделялся капитан Немо — таинственный и скрытный командир подводной лодки «Наутилус», в прошлом которого были захватывающие тайны, а жизнь которого была полна секретов и приключений. Немо — один из немногих героев писателя, который появлялся на страницах больше чем одной книги. Рассказываем, как и почему так получилось.
Придуманная первым биографом писателя легенда гласит, что в 11 лет Жюль Верн сбежал из дома и устроился юнгой на трёхмачтовую шхуну «Корали», направляющуюся в Вест-Индию. Верн намеревался привезти из путешествия коралловое ожерелье для своей любимой (а скорее, возлюбленной) кузины Каролины. Однако отец несостоявшегося путешественника успел попасть на борт за минуту до отправления. Пьер Верн снял своего непутёвого отпрыска с корабля и взял с него торжественное обещание, что путешествовать он будет только в своём воображении.
История, конечно, выдуманная, хотя крупицы правды в ней есть. Пьер Верн действительно не одобрял увлечений сына и рассчитывал, что тот унаследует его адвокатскую практику, а Жюль Верн по молодости действительно был влюблён в свою кузину. Но вместе с тем писатель до конца жизни оставался заядлым путешественником и яхтсменом: он успел побывать в Англии, Шотландии, Дании, Норвегии, Нидерландах, Бельгии, Португалии, Испании, Италии, Гибралтаре, Алжире и США.
Жюль Верн любил путешествовать, но ещё больше он любил писать, и все главные путешествия своей жизни действительно совершил в своём воображении. А вот его герои несколько раз самыми разными способами обогнули земной шар, побывали в самых укромных уголках Земли, опустились к центру планеты и даже смотались до Луны и обратно.
Верн видел в своём творчестве возможность поделиться с читателями любовью к картам и исследованиям мира. С самого начала карьеры он мечтал писать так называемые Roman de la Science — книги, которые не только развлекают, но и просвещают.
В 1863 году Жюль Верн заключил долгосрочный контракт с издателем Пьером-Жюлем Этцелем. Тот как раз собирался выпускать семейный журнал под названием «Журнал воспитания и развлечения», на страницах которого развлекательная проза соседствовала бы с научно-образовательной. Познакомившись с Жюлем Верном он, должно быть, решил, что нашёл на золотую жилу.
По условиям контракта автор был обязан сдавать Этцелю по три текста в год, который издатель затем выпускал сначала в сериализированном формате на страницах «Журнала воспитания и развлечения», а потом под одной обложкой в виде полноценного романа.
Когда Верн прислал три первые романа, Этцель решил объединить все книги в единую серию под названием «Необыкновенные путешествия». В предисловии к «Путешествию и приключениям капитана Гаттераса» издатель написал, что целью автора «Необыкновенных путешествий» является «собрать воедино все знания по географии, физике и астрономии накопленные наукой и в интересной, занимательной форме рассказать «Историю мира». Идея серии пережила Этцеля — новые тома «Путешествий» выходили вплоть до смерти самого Верна. В общем счёте в эту серию вошло 54 романа из 65, что были написаны автором.
Верн очень ответственно относился к придуманному Этцелем описанию «Необыкновенных путешествий» как к своего рода «Истории мира». В поздних интервью он сетовал на то, что мир слишком большой, а жизнь слишком коротка, и ему придётся дожить до ста лет, если он хочет оставить после себя «полную» «Историю».
Возможно, именно по этой причине Верн редко возвращался к героям своих прежних книг. В его библиографии можно выделить всего три цикла: «Робур», «Пушечный клуб» и «Капитан Немо», причём последний выглядит циклом весьма условно. У всех книг трилогии самостоятельный сюжет и свой набор персонажей, и только ближе к финалу третьей книги, «Таинственного острова», читатель понимает, что роман связан с «Детьми капитана Гранта» и «Двадцатью тысячами лье под водой».
«Дети капитана Гранта» впервые появились в «Журнале воспитания и развлечения» и публиковались на его страницах с декабря 1865 по декабрь 1867 года. Уже через год роман был переведён на русский язык и выпущен в издательстве Звонарёва.
Во время ходовых испытаний новой яхты «Дункан» экипаж судна ловит акулу, в брюхе которой находят бутылку с просьбой о помощи. Записку написал некий Грант, шотландский патриот и капитан «Британии», судна, бесследно пропавшего два года назад. Судя по записке, «Британия» потерпела крушение 7 июня 1862 года где-то в районе 37-й параллели. Координаты размыты, точное место катастрофы неизвестно, записка отправлена давно — шансы на успешное нахождение пропавшего капитана близки к нулю.
Однако встретившись с безутешными детьми сгинувшего моряка, лорд и леди Гленарван, владельцы «Дункана», были настолько тронуты их горем, что тут же снарядили спасательную экспедицию и на борту «Дункана» обошли весь мир вдоль 37-й параллели. Помогали им в этом деле угрюмый пессимист майор Мак-Наббс, благородный капитан яхты Джон Манглс, а также гениальный географ и ещё более гениальный раздолбай Жак Паганель. Обогнув весь земной шар, экспедиция совершенно случайно нашла живого и невредимого Гранта в последнем месте, в котором рассчитывала его найти.
Справедливости ради, Паганеля за его вклад в поиски капитана следовало бы навсегда исключить из Французского географического общества, ибо все его гипотезы оказались ошибочными, а о острове Табор, на котором и нашли Гранта, Паганель даже не подумал.
Да и остальные «спасатели» хороши — Патагонию и Австралию следовало бы сразу исключить из поисков, ибо Грант за два года сто раз бы успел добраться до ближайшего населённого пункта. Плыть из Патагонии в Австралию через Атлантический и Индийский океаны гораздо дольше, чем через Тихий, но поплыви яхта через Тихий, Гранта нашли бы гораздо раньше, роман не получился бы таким увлекательным, а путешествие «Дункана» закончилось бы слишком быстро.
На идею романа «20 000 лье под водой» Верна навела известная писательница Жорж Санд, предложившая ему написать книгу о путешествии в глубинах океана на подводном корабле. Писателю задумка пришлась по душе — он уже давно активно интересовался тематикой «погружных» кораблей. Своим именем «Наутилус» обязан первым экспериментальным подлодкам, построенным в начале XIX века известным инженером Робертом Фултоном, а слуга профессора Арронакса Консель назван в честь ещё одного создателя «погружных» кораблей — Жана-Франсуа Конселя.
Изучив всю имевшуюся на тот момент информацию о подлодках, Верн явно представил, к чему это всё может привести. Описывая «Наутилус», писатель предсказал множество черт, присущих современным подлодкам и немыслимых в момент написания романа.
Пожалуй, единственным серьезным просчётом оказалось отсутствие торпед — главным оружием «Наутилуса» оказался носовой таран. Впрочем, торпеду изобретут уже после написания романа, а в середине шестидесятых таран считался весьма эффективным средством, им были оснащены многие новейшие броненосцы ведущих стран мира.
После появления торпед Верн даже хотел было внести в текст соответствующие правки, но затем махнул рукой — наука не стояла на месте, и новые изменения приходилось бы вносить в каждое следующее издание. Однако когда несколько лет спустя «Наутилус» появился в «Таинственном острове», торпеды уже появились в его арсенале.
Летом 1866 года множество кораблей стало сообщать о встрече с огромным морским монстром, предположительно гигантским нарвалом. Французский морской биолог Пьер Арронакс получает приглашение присоединиться к экспедиции, отправляющейся на поиски загадочного существа на борту американского фрегата «Авраам Линкольн». Пять месяцев спустя фрегат находит монстра возле берегов Японии.
В результате завязавшейся схватки Арронакс, его слуга Консель и канадский гарпунщик Нед Лэнд падают в море и в итоге оказываются на борту футуристической субмарины «Наутилус», которой командует загадочный капитан Немо. Тот стремится скрыть от мира своё присутствие и предлагает гостям простой выбор — или умереть, или присоединиться к его странствиям. Так начинается их увлекательное подводное путешествие длиной в двадцать тысяч лье.
Немо богат и блестяще образован, говорит на нескольких языках, у него отличный вкус. Он лично спроектировал «Наутилус» и нарисовал все чертежи. Начиная сближаться с капитаном, Арронакс узнает, что Немо — уроженец земли, завоёванной могущественной империалистической нацией.
Потеряв семью во время жестокого подавления последнего восстания, капитан отрёкся от прошлой жизни, оборвал все контакты с миром суши, прозвал себя Немо (от латинского «никто») и ушёл под воду, потому что только там он может чувствовать себя свободным.
Море не подвластно деспотам. На его поверхности они ещё могут воевать и убивать друг друга, но на глубине десяти футов их власть кончается… Ах, профессор, живите в глубине морей! Только здесь человек воистину свободен! Только здесь его никто не может угнетать!
Немо покривил душой — контакты с поверхностью он разорвал не все. Благородный капитан то и дело продолжает помогать представителям порабощённых и завоёванных народов не только бороться с захватчиками и поработителями, но и просто сводить концы с концами.
По мере продолжения путешествия Немо все глубже погружается в депрессию и превращается в воплощение «архангела мести». В какой-то момент все трое гостей «Наутилуса» решают покинуть корабль — и очень вовремя, ибо на их глазах подлодку засасывает воронка Мальстрёма.
Изначально Верн хотел сделать Немо польским шляхтичем, потерявшим семью во время Январского восстания 1863 года. Однако Этцель испугался, что подобный шаг лишит книгу крайне перспективного рынка — в то время романы Верна уже с большой охотой выпускались в России, и Этцель явно имел с этого процент.
Издатель предложил сделать Немо североамериканским противником рабства, но с концом Гражданской войны его борьба лишилась смысла. Тогда Верн решил в принципе убрать все намеки на происхождение капитана — Арронакс так и не узнаёт, откуда Немо родом. В романе остались только косвенные намёки, да портрет польского националиста Тадеуша Костюшко, висящий в капитанской каюте по соседству с изображениями других борцов за свободу.
Над романом о группе людей, застрявших на необитаемом острове, Жюль Верн начал работать ещё на заре 1860-х. В первых версиях текста угадывалось большое влияние «Робинзона Крузо» и «Швейцарской семьи Робинзонов». Назывался роман «Дядюшка Робинзон», а главными героями были семейство Клиффтонов — двое взрослых и четверо детей — и матрос по имени Флип, получивший прозвище «Дядюшка Робинзон».
Верн вернулся к работе над романом несколькими годами позже и даже отправил готовый вариант Этцелю, но издатель вдрызг раскритиковал его за ненаучность, вторичность, а сюжет и многие другие детали и посоветовал «начать заново».
Верн послушался и спустя время (в одних источниках сразу, в других — после ещё одной переделки) прислал издателю «Таинственный остров». В первой части «Острова» остались отдельные персонажи, эпизоды и сюжетные линии «Дядюшки Робинзона», но в остальном это был совершенно новый и самостоятельный роман.
В последние дни Гражданской войны в США пятеро заключённых сбегают из конфедерационного лагеря военнопленных под Ричмондом, угнав воздушный шар. Однако из-за разыгравшейся жуткой бури шар уносит далеко в сторону, и беглецы терпят крушение на необитаемом острове посреди Тихого океана.
Пользуясь блестящими познаниями лидера группы в физике, химии, биологии и инженерном деле, северяне успешно колонизируют остров Линкольна и проводят на нём долгие четыре года, сражаясь с природой, плохой погодой, пиратами и гигантскими приматами, а также пытаясь разгадать все загадки своего нового дома.
Уже во время написания Верн поддался уговорам Этцеля и связал «Таинственный остров» с двумя другими произведениями — сначала колонисты с острова Линкольна спасли с острова Табор мятежного боцмана Тома Айртона, а затем в гроте под островом обнаружился. «Наутилус» капитана Немо.
Оказалось, что «Наутилус» удачно выбрался из водоворота и ещё 16 лет бороздил океанские глубины. Постепенно вся команда субмарины умерла, и Немо, уже глубоким стариком, поставил корабль на вечный прикол в пещере под островом, который долгие годы служил базой для его операций. Этим островом по счастливой случайности оказался остров Линкольна.
Немо тайком наблюдал за «колонистами поневоле» с самого их появления на острове и по возможности помогал им: то ящик с инструментами подкинет, то коробку с хинином на столе оставит, то пиратский корабль взорвёт.
Немо рассказывает вынужденным соседям историю своей жизни: когда-то его звали принцем Даккаром, он был сыном раджи независимого на тот момент государства Бандельканд и племянником знаменитого индийского героя Типпу-Сагиба.
Даккар принял участие в восстании сипаев 1857 года. После того, как британцы жестоко подавили восстание, Даккар и двадцать его соратников сбежали на остров Линкольна и начали строительство «Наутилуса». Закончив рассказ, Немо умирает. Герои затопляют «Наутилус», и корабль уносит тело своего капитана на дно.
В конце романа весь остров Линкольна погибает в результате извержения вулкана, но колонистов спасает вовремя вернувшийся «Дункан», которым теперь командует сын капитана Гранта Роберт. Вернувшись в Америку, колонисты решают и дальше жить вместе и основывают новую колонию в штате Айова. Откуда у них деньги на покупку земли? Прощальный подарок капитана Немо, откуда же ещё.
Жюль Верн явно связывал все три романа воедино в последний момент, поскольку в тексте огромная путаница с датами. Том Айртон говорит, что «Дункан» высадил его на острове Табор в 1854 году, и он провёл в одиночестве двенадцать лет. Немо вспоминает, что бороздит просторы океана уже тридцать лет, профессор Аронакс и его спутники покинули «Наутилус» шестнадцать лет назад, а последние шесть лет корабль не покидает своего убежища.
Вот только во всех трёх книгах есть чёткие привязки к датам, и согласно им события всех трёх книг развиваются едва ли не параллельно. Герои «Таинственного острова» сбегают из плена в марте 1865 года. Профессор Арронакс отправляется на поиски загадочного морского чудища 2 июля 1867 году, а лорд и леди Гленарван снаряжают экспедицию на поиски капитана Гранта в августе 1864 года.
Разумеется, и Верн, и Этцель знали о путанице с датами и смирились с ней. Существование такой ошибки официально признано в примечаниях к первому французскому изданию «Таинственного острова». Нам лишь остаётся смириться — от пары неверных дат истории хуже не становятся.
Артур Конан-Дойль, Джеймс Фенимор Купер, Джек Лондон, Марк Твен, Жюль Верн, Луи Жаколио, Луи Буссенар. Книги этих авторов позволяли несколько раз обогнуть земной шар и побывать в самых экзотичных его уголках ещё до достижения семилетнего возраста. Возможно, отдельные их элементы устарели, но дух приключений и жажды новых открытий, которым пропитаны эти книги, не позволит им исчезнуть навсегда.
Таинственный остров. Действительно таинственный.
Вообще-то это история Игоря, но он принципиально не заводит своих аккаунтов, а пользуется моими.
Поговорим о романах Жюля Верна, паркуа бы не па? Пожалуй, спроси любого читателя об этих романах, первое что придет ему в голову - это знаменитая трилогия: "Дети капитана Гранта", "Двадцать тысяч лье под водой" и "Таинственный остров". Писались и издавались они именно в этом порядке: роман "Дети капитана Гранта" публиковался впервые частями с декабря 1865 года по декабрь же 1867 года, "Двадцать тысяч лье под водой" - с марта 1869 по июнь 1870, а "Таинственный остров" печатался с января 1874 по декабрь 1875 года. Все эти романы я прочитал, и не единожды, еще в детстве и как-то к ним не возвращался. но вот довелось. Просто люблю читать детям то, что мне самому нравится, а не про все эти избушки лубяные да Лис-Патрикеевн.
"Дети капитана Гранта" мы уже прочитали с год назад. Теперь Артур знаком с картой мира и глобусом. Очень неплохо для развития детского кругозора в плане географии, кстати. Хоть роман написан и признанным основоположником жанра фантастики, ничего фантастического в нем нет. Разве что остров Табор, который хоть и присутствовал на картах до 1960-70-х гг., но так и не был найден современными исследователями. Во время, скажем так, "взрослого", прочтения этого романа мы вдруг обнаружили только, что майор Мак-Наббс - это же капитан Очевидность! Все его реплики говорят, нет, прямо-таки кричат об этом! Ну собственно да - один из вариантов гуглоперевода английского слова "nub" - это "суть", по СУТИ так оно и есть.
До "Двадцати тысяч лье под водой" мы пока не добрались, этот роман будет следующим. А вот сейчас мы где-то на середине "Таинственного острова". И, похоже (пошла интрига!), на этом острове есть какое-то искривление пространства-времени. Вернее, только времени.
Часть первая, глава XXI. Колонисты решили посвятить целый день обследованию юго-восточной части острова — между рекой Благодарения и мысом Коготь. Цитата: "Обогнув мыс Находки, путники увидели длинную полосу песчаного берега и морскую ширь". Но этот, доселе безымянный мыс, назовут мысом Находки позже, в главе II второй части, когда на этом мысу будет найден ящик с инструментами, утварью и оружием! Правда, в других переводах мыс в 21-й главе назван "Мысом Крушения", или он вовсе безымянен: ". Обогнув оконечность небольшого мыса, выдававшегося почти посередине побережья. ". Но никакого мыса Крушения нигде в тексте далее не упоминается, и на картах острова, кои можно найти на просторах сети, мыс Крушения не присутствует. Мыс же Находки во второй части везде назван одинаково, во всех переводах. Но! Продираясь сквозь непонятные знаки непонятного языка, я все же нашел французский оригинал этого места в тексте: "Après avoir tourné la pointe de l’Épave, les colons trouvèrent une longue plage que baignait la vaste mer. Il était alors huit heures du matin." Гуглопереводчик говорит "Повернув точку крушения, поселенцы обнаружили длинный пляж, омываемый огромным морем, - тогда было восемь часов утра." l’Épave - крушение.
Теперь сама находка. Ящик, в котором колонисты нашли все нужное для себя, и тут же, как и положено порядочным людям, составили подробную опись содержимого, чтобы вернуть его хозяевам, если таковые обнаружатся на острове. Оружие: 2 кремневых ружья, 2 пистонных ружья, 2 карабина центрального боя, <тут в некоторых переводах еще и "2 капсюльных ружья">, 5 охотничьих ножей, 4 абордажных палаша, 2 бочонка с порохом, фунтов по двадцать пять в каждом, 12 коробок с пистонами. Так ружей-то сколько было - шесть или восемь? Поскольку я как бы в теме, то скажу сразу, что шесть: капсюльные и пистонные ружья в понятиях 19 века - это одно и то же.
Опять-таки смотрю французский оригинал, там так:
"2 fusils à pierre.
2 fusils à capsule.
2 carabines à inflammation centrale.
4 sabres d’abordage.
2 barils de poudre pouvant contenir chacun vingt-cinq livres.
12 boîtes d’amorces fulminantes."
Так что ружей все-таки шесть.
Позже, я уже не стал искать, в какой главе, Сайрес Смит рекомендует товарищам пользоваться кремневыми ружьями, чтобы сберечь капсюли, запас которых ограничен. Логично. Но вот никак не пойму, как же колонисты могли в принципе пользоваться карабинами центрального боя, при том что патронов в этой тщательно составленной описи не было вовсе - стало быть, не было их и в ящике. Тут Жюль Верн несколько. как бы это по-французски. plux 'a 'louget (произносится плюх э люжэ).
Читаю далее (цитата): "Утварь: 1 чугунный котелок, 6 медных луженых кастрюль, 3 чугунные сковородки, 10 алюминиевых приборов, 2 чайника, 1 маленькая переносная печка, 6 столовых ножей". Да быть того не может! Выдыхаю, ищу французский оригинал:
"1 coquemar en fer.
6 casseroles de cuivre étamé.
10 couverts d’aluminium.
1 petit fourneau portatif.
6 couteaux de table."
Еще раз: десять кувертс д'алюминиум. Куверты - столовые приборы, комплект вилка-ложка-десертные приблуды. Но это для нас с вами столовские алюминиевые ложки - это нечто обыденное, незаменимое средство нанесения искусственных синяков в детстве и т.д. А в 1865 году, когда происходит действие романа, да и в 1874 году, когда он писался, алюминий был, пожалуй, подороже золота. уж более редким - точно. Об истории алюминия я потом напишу отдельно, это почти детектив, ждите следующих выпусков!
Теперь временнЫе рамки. Действие романа начинается в марте 1865 года. Колонисты перезимовали (в южном полушарии зима с июня по август, не забываем!), встретили новый, 1866 год, начали строить бот и 13 октября 1866 года экспедиция из трех человек - Гедеона Спилета, Герберта Брауна и капитана Бонавентура Пенкрофа - достигла острова Табор. Там они обнаруживают Айртона, и привозят его на остров Линкольна. Цитирую: "Как-то раз, проходя мимо Герберта, он остановился и спросил сдавленным голосом:
— Какой теперь месяц?
— Ноябрь, — ответил Герберт.
— Тысяча восемьсот шестьдесят шестой.
— Двенадцать лет! Двенадцать лет! — повторил неизвестный. И внезапно убежал."
Стало быть, Айртон был оставлен на острове Табор в 1854 году. Но события, о которых ранее шла речь в романе "Дети капитана Гранта", начинаются в июле 1864 года. Дункан отплывает из Глазго в конце августа, а 7 марта 1865 года эпопея заканчивается, Айртона высаживают на Табор.
Подытожу: 20 октября 1866 года колонисты привозят на остров Линкольна Айртона, который полтора года назад, 7 марта 1865 года, был оставлен лордом Гленарваном на острове Табор и провел там в одиночестве двенадцать лет. Это только если у них какая-то другая математика. или если остров Линкольна в другом временнОм континууме, что тоже возможно - фантастика же!
Правда, Айртон в рассказе о себе в рамках романа "Таинственный остров" говорит, что высажен на Табор он был 18 марта 1855 года, но тут мы видим (читаем) только пару его слов. Пара слов против целого романа "Дети капитана Гранта", да еще и не одной его экранизации!
А вот и другое доказательство. Действие романа "Двадцать тысяч лье под водой" начинается 20 июля 1866 года. 5 ноября 1867 года профессор Пьер Аронакс вместе со своим слугой Конселем и канадским гарпунером Недом Лендом впервые оказываются на палубе "Наутилуса". 1 июня 1868 года - это последняя дата, упомянутая профессором Аронаксом в своих записях. "С этого дня я не могу сказать, куда увлекал нас «Наутилус», все время шедший с умопомрачительной скоростью. Наши координаты больше не отмечались на карте. Может быть, «Наутилус» приставал к Шпицбергену или к берегам Новой Земли. Может быть, он носился по Норвежскому морю или по Баренцеву. Может, заходил в Карское море или Обскую губу. Трудно сказать. Судовые часы остановились. Я не считал часов, не замечал дней. Дни и ночи, проводимые на судне, где царила полутьма, слились в одну полярную ночь." А в самом "Таинственном острове об этом говорится так: ". Однажды, 22 июня 1867 года, эти три человека, которые ничего не знали о прошлом капитана Немо, сумели убежать, завладев одной из шлюпок Наутилуса". "
Всего-то год разницы в записках Аронакса и рассказе капитана Немо. По сравнению с остальными временнЫми несостыковками это сущий пустяк: мы отметили его - и довольно, не будем заострять на нем внимание. Читаем историю капитана Немо, пересказанную в "Таинственном острове", далее: ". Некоторое время капитан Немо продолжал вести такую жизнь и плавать по морям. Но постепенно его спутники умерли и нашли отдых в коралловом кладбище на дне Тихого океана. "Наутилус" опустел, и наконец остался жив один лишь капитан Немо из числа тех, кто вместе с ним укрылся в глубинах океана.
Капитану Немо было тогда шестьдесят лет. Оставшись один, он отвел "Наутилус" в одну из гаваней, которые иногда служили ему местом стоянки. Эта гавань находилась под островом Линкольна. Именно там и стоял сейчас "Наутилус". Капитан Немо провел в этой гавани шесть лет. " То есть вот тут есть нестыковки по времени, причем не между романами, а в рамках одного романа!
Вот как. 22 июня. ну пускай 1867 года. хотя по мне так все же 1868 вернее будет, плюс ". некоторое время. ", прошедшее до смерти всех соплавателей капитана, плюс еще шесть лет, проведенных им на борту "Наутилуса" в заточении подводной гавани острова Линкольна - мы должны получить середину 1873 года (это при условии, что "некоторое время" равно нулю), ну а реально - хотя бы 1876 год. Но чудом уцелевшие после взрыва колонисты острова Линкольна впервые увидели на горизонте "Дункан", спешивший им на выручку, 24 марта 1869 года (главы XVIII и XX части третьей).
Опять подытожу: в "Таинственном острове" капитан Немо 15 октября 1868 года отсылает телеграмму поселенцам, и приводит их к себе на "Наутилус", где рассказывает, что 22 июня 1867 года он расстался с профессором Аронаксом, и через некоторое время оказался заперт на этом острове, проведя там шесть лет. После этого он тихо умирает в их присутствии, а менее чем через полгода остров перестает существовать.
Да, и вот еще мякотка. 17 октября 1867 года в виду острова Линкольна впервые показывается судно, позже оказавшееся пиратским бригом "Быстрый" под командованием Боба Гарвея (глава I части третьей). Судно это стараниями капитана Немо благополучно сделало "бульк" 19 октября - за пару недель до начала битвы "Наутилуса" с "Авраамом Линкольном", результатом которой явилось пленение профессора Аронакса капитаном Немо. В это время Аронакса еще нет на борту "Наутилуса".
11 ноября Герберт был ранен. Плюс еще злокачественная лихорадка. Юношу ждет неминуемая смерть, если не дать ему спец.лекарства - сернокислого хинина. И это лекарство, в заботливо подписанной коробочке, обнаруживается на столике у его кровати утром 9 декабря 1867 года. Между тем, как раз в это время профессор Аронакс на борту "Наутилуса" составлял компанию капитану Немо: ". 4 декабря. мы увидели группу Маркизских островов. Миновав острова. «Наутилус» с 4 по 11 декабря прошел около двух тысяч миль. В ночь с 9 на 10 декабря «Наутилус» встретил огромные полчища моллюсков. " (часть первая, глава XVIII) Ну в принципе, французская Полинезия не так далеко от острова Линкольна, и Немо вполне мог успеть туда и туда. Хотя ". 11 декабря мы приблизились к архипелагу Туамоту. ", т.е. от Маркизских островов "Наутилус" пошел не на юг, а на восток. (часть первая, глава XIX)
14 февраля 1868 года, после выздоровления Герберта, поселенцы острова Линкольна отправляются в экспедицию в поисках последних уцелевших пиратов и плененного ими Айртона. 19 февраля они обнаруживают бесчувственного Айртона и невдалеке от него - трупы пиратов, убитых неизвестным оружием (опять-таки, читай - стараниями капитана Немо). Но в "Двадцати тысячах лье под водой" четко сказано, что капитан Немо в ночь с 18 на 19 февраля пополнял свои богатства в бухте Виго (часть вторая, глава VIII), а 19 февраля неспешно шел через Атлантику.
То ли их было двое, капитанов Немо этих. Да и Айртонов, и Сайресов Смитов сотоварищи - ведь Сайрес Смит, попав на остров Линкольна в начале 1865 года, уже был наслышан о капитане Немо, меж тем как действие "Двадцати тысяч лье под водой" начинается с первых, смутных еще известий о судах, пострадавших от встречи с "морским чудовищем" только в середине следующего года. То ли.
Все проще. Капитан Немо умеет закручивать вокруг себя время.
Смотрите. Айртон попадает на Табор в начале 1865 года, и сидит там 4 года, ожидая, что в 1869-м лорд Гленарван его освободит - не зверь же! В том же 1865 году начинается плавание "Наутилуса" - об этом свидетельствует Аронакс (часть первая, глава XI): ". Между сочинениями Жозефа Бертрана мне попались его «Основы астрономии», эта книга была издана в 1865 году, поэтому я мог заключить, что подводное плавание «Наутилуса» началось никак не раньше конца этого времени. " С 1867 по июнь 1868 года продолжается вынужденный визит Аронакса с его спутниками на борт "Наутилуса". В процессе "Низвержения в Мальстрим" вся конструкция из "Наутилуса" и пока еще цепляющейся за его борт шлюпки с Аронаксом, Конселем и Лендом на борту, делает резкий скачок во времени назад, год так в 1864-й. Аронакс издает свои записи, и их читают, в том числе и Сайрес Смит.
В том же 1864 для него (и 1868 для всех остальных) году Немо находит остров Линкольна и обустраивает в нем подземную гавань. Там он обнаруживает, что у него на часах 1864 год, а на острове Линкольна - почему-то 1868. "Непорядочек!" - думает капитан Немо, и откручивает внешний календарь под свои нужды. Радиус вот только немного не рассчитал, взял с запасом - и зацепил заодно и остров Табор. "Ну приехали", - думает Айртон, - "вчера был 1868 год, а сегодня опять 1864! То есть сидеть я тут еще и не начал, и срок не зачтется! Скока ж мне куковать еще, и где гарантия, что такая фигня снова не повторится?!" Немо меж тем уходит с острова и бороздит просторы морей еще "некоторое время" (допустим, до 1868 года - своего 1868!), а потом, похоронив остатки команды, приводит свой "Наутилус" в вечную гавань острова Линкольна. По привычке опять откручивает время назад, на сей раз на 1862 год. Опять задевает Табор вместе с Айртоном. "Оп-паньки!", - думает Айртон, допивает остатки рома и сходит с ума. Так легче.
Спустя три года на остров Линкольна попадают Ричмондовские беглецы, а еще через полтора года они привозят к себе Айртона. На все их вопросы он предпочитает отмалчиваться: он-то знает, что просидел на Таборе 12 лет, хотя по календарю выходит менее двух. Поэтому СНАЧАЛА интересуется, какой год, а ПОТОМ уже говорит, когда он был заточен на острове, выбрав более-менее достоверную дату, соответствующую его состоянию и обветшалости его хижины. Получается, что Айртон просидел на Таборе с 1865 по конец 1868, потом с 1864 по опять 1868, потом спятил и снова сидел с 1862 по 1866, когда его нашли поселенцы острова Линкольна. Единственная загадка - как его на Таборе не нашли капитан Грант с двумя матросами - впрочем, тогда-то он уже спятил, и его вполне могли принять за обезьяну. Да и Айртону показываться на глаза капитану тем более резону не было.
Что же творилось на острове Линкольна в 1865 году, который наставал для него трижды? Да ничего. Все три раза на него выбрасывало аэростат с четырьмя спасшимися беглецами на его сетке, и первые два раза потенциальные колонисты, не умея добыть огонь, погибали в первую же зиму. Их останки капитан Немо хоронил, а оболочку аэростата припрятывал - ему же тоже рубашек и простыней хотелось. В третий раз Немо пребывал на острове уже в одиночку и спас Сайреса Смита из пучины вод, а уж при помощи знаний инженера колонисты благополучно пережили и первую зиму, и последующие.
Ну а после смерти Немо, вполне ожидаемо начинает разрушаться и созданное им временнО-модифицированное пространство. Первым сделал "бульк" его подводный корабль. Колонисты вроде как сами его затопили - но думаю уже на следующий день на дне подземной бухты они ничего бы не нашли. Далее булькнул остров Линкольна, менее чем через полгода. Скала там, правда, осталась - да только и ее после ухода оттуда "Дункана" никто не видел. Ну а остров Табор перестал существовать на географических картах, если верить Википедии, на рубеже 1960-70-х годов, спустя век. Тоже логично: Табор-то попал в зону временнЫх экспериментов Немо случайно, он его можно сказать "краешком зацепил", поэтому Табор немного стабильнее оказался.
Что же происходило с Айртоном (Айртонами) и троицей (троицами) из Аронакса-Конселя-Ленда? Они же получается существовали в трех, в случае Айртона, и в двух соответственно экземплярах. Точно нельзя сказать. Только очевидно, что двум Айртонам - не быти. Так что варианты тут могут быть любые - от "убил и съел" до "мироздание аннигилировало лишний экземпляр за ненадобностью".
Читайте также: