Где стоят кресты в полях где сотни солдат
Обновлено: 04.07.2024
Атака мертвецов
. К северо-западу от Белостока
На берегу тихой речки Бобры,
Вражьим огнём изъязвлённы жестоко,
Скрыты травой крепостные валы.
Полуразбиты стоят казематы,
От батарей только куча земли,
В братских могилах спят мирно солдаты,
Что за Россию когда-то легли.
Их имена скрыты времени тенью,
Плотно зарыты в архивной пыли,
Ярко сверкнули они на мгновенье,
Сделав для Родины всё, что могли.
Старой подшивки листаю страницы,
И из тумана Мазурских болот,
Что словно дым над лугами клубится,
Вдруг Осовецкая крепость встаёт.
. Под барабан рубят шаг батальоны,
Из амбразур жерла пушек глядят,
И у цейхгаузов – складов казённых ,
На карауле солдаты стоят.
Крест православный на церковке низкой,
Вишня в саду коменданта цветёт,
И подпоручик Владимир Котлинский,
В штаб ,представляться начальству,
идёт.
Но у ворот, возле старой куртины,
Где земляной возвышается вал,
Дочь подполковника, пани Янину,
Он на мосту через ров повстречал.
С русой косой ,голубыми очами,
Личика нежный, приятный овал,
Талия рюмочкой, платье с плечами…
Кто б из мужчин перед ней устоял?
В полупоклоне представившись чётко,
Имя девицы Владимир узнал,
И к тонким пальцам, под лайкой перчатки,
Он осторожно губами припал.
Ах, эти женские пальчики, право,
Цепко сжимают сердца у мужчин,
И иногда, просто ради забавы,
Их разбивают без всяких причин.
Но отойдя вновь от шока и боли,
Эти осколки спешим мы собрать,
Чтобы опять, по своей доброй воле,
Пальчикам женским их снова вручать.
И подпоручик, влюбившись отчаянно,
Встречи с паненкой всё время искал,
После обедни как будто случайно,
Возле костёла её он встречал.
Возле Собачьих бугров для любимой,
В поле Котлинский цветы собирал,
И на парфорсной охоте Владимир,
С пани Яниной бок о бок скакал.
А на балу в офицерском собрании,
В вальсе волшебном он с нею кружил,
И наконец в уголке тихом парка,
Руку и сердце он ей предложил.
Но от ответа надменной кокетки,
Вдруг покачнулась пред взором земля:
«Нет! Никогда в сердце польской шляхетки,
Не отзовётся любовь москаля!»
Рухнуло небо,земля дыбом встала,
В прах обратился его идеал,
И подпоручик на донце стакана,
Как в пропасть сокол подбитый упал.
Но даже в блеске коньячной бутылки,
В коей пытался любовь утопить,
Милые пани Янины улыбки,
Смог с удивлением он различить.
Понял Владимир, что вряд ли удастся,
Душу больную вином исцелить,
Что остаётся? Лишь только стреляться,
Чтобы проблему враз ,с маху решить?
Всё завершилось бы очень уныло,
Даже , возможно, трагично ,но вот…
Муза истории, хитрая Клио,
Делает свой, неожиданный ход…
Кружится в вальсе весёлая Вена,
И на Монмартре гуляет народ,
Мчатся машины под сенью Биг Бена,
Звон над Москвой колокольный плывёт.
Грезилось- мир наступил во всех странах,
Но, оказалось, ему грош-цена,
Кто-то в кого-то пальнул на Балканах,
И разразилась большая война.
Кайзер немецкий ,весь мир на колени,
Волей железной поставить решил,
Мрачный германский технический гений,
К нуждам войны подключить поспешил.
Выпив за завтраком чашечку кофе,
Лёгким прыжком заскочив в самолёт,
«Красный барон» Манфред фон дер Рихтгофен,
Свой открывает кровавый отсчёт.
В тёмной пучине скользят субмарины,
Их перископы за целью следят,
А над Ла- Маншем плывут «цеппелины»,
Лётчики Лондон прицельно бомбят.
Бьёт по Намюру «Огромная Берта»,
Вьётся под Ипром удушливый газ,
В ужасе кружится наша планета,
В ад превратившись, кромешный ,за раз.
В Прусских болотах, в лесах под Варшавой,
Львовских равнинах, на склонах Карпат,
Бьются во славу Российской державы,
Тысячи русских безвестных солдат.
Время ль терзать свою душу в мгновенье,
Коли Отчизна на подвиг зовёт?
И подпоручик, отбросив сомненья,
Вновь возглавляет пехотный свой взвод.
А над лесами гремит канонада,
Дымом пожарищ покрыт горизонт,
И по тревожным депешам из штаба,
К югу отходит разорванный фронт.
От неприступных фортов Кёнигсберга,
С пОлитых кровью Грюнвальдских высот,
Русские армии сходу повергнув,
На Белосток рать тевтонская прёт.
В касках пикастых шагают колонны,
Аэропланы над ними гудят,
Пыль поднимая идут эскадроны,
А по шоссе батареи гремят.
Клином железным по воле Генштаба,
Польшу отрезать и Русским – конец,
Но на пути у немецкой армады,
Грозной скалою встаёт Осовец.
Горло Мазурских болот он фортами,
Словно бы пробкой бутылку закрыл,
И ощетинившись пушек стволами,
Немцам дорогу на юг перекрыл.
Держится крепость уж больше пол-года,
Месяц за месяцем, ночью и днём,
По цитадели бьют «Берты» и «Шкоды»,
Перепахав весь плацдарм артогнём.
Словно вулкан , из себя извергая,
камни, обломки, бетона куски,
Крепость ,огнём на огонь отвечая,
Крепко сковала германцев полки.
Об Осовецких фортов бастионы,
Волны атак разбивались не раз,
И для победы решили тевтоны,
Здесь применить отравляющий газ.
Августа месяца утро шестое,
Алый рассвет на востоке встаёт,
Смолкла стрельба, всё притихло живое,
Нового дня наступления ждёт.
Вдруг, у немецких окопов,стеною,
К небу поднялся зелёный туман,
Ветра подхвачен воздушной волною,
Вмиг превратился в кипящий буран.
Быстро окутал форты, казематы,
В русских траншеях растёкся рекой,
В адском дыму задыхались солдаты,
Сжатые смерти костлявой рукой.
В страшных мучениях корчатся люди,
Кашляют, стонут, ногами сучат,
В дзотах, окопах и возле орудий,
Сотни погибших вповалку лежат.
Следом за клубами хлорного смрада,
Наизготовку винтовки держа,
Цепью идут две ландверных бригады,
Мёртвую крепость занять не спеша.
Осуществляется план сатанинский…
Вдруг происходит крутой поворот:
Полуживой подпоручик Котлинский,
Свой поднимает отравленный взвод.
Русский, поляк, белорус, украинец,
Вместе бок о бок в атаку идут,
Жизни своей драгоценный гостинец,
Нынче за Веру, царя отдадут.
А у поляка ,вон, Вера иная,
Да и к царю свой у каждого счёт,
Ради чего они здесь умирают?
Что их в атаку всех вместе ведёт?
Может быть ненависть взоры туманит?
Головы злоба к врагу им кружит?
Но неужели мы, братья- славяне,
Против кого-то лишь можем дружить?
Значит за Родину бьются, Отчизну,
Разноязыкой страны сыновья,
Хаты под Киевом, русские избы,
Что б не топтал враг родные поля.
Немцы победно вперёд наступали,
Кто продвиженью их мог помешать?
То, что они через миг увидали,
Будут, наверно, всю жизнь вспоминать.
Из пелены ядовитого газа,
Наперевес опустивши штыки,
Что-то хрипя из кровавых повязок,
Русские шли на тевтонов полки.
Кашлем давясь, как от ветра шатаясь,
Лица от хлора серее земли,
Падая, снова с земли поднимаясь,
Наши солдаты в атаку пошли.
Кто это? Может посланцы из ада?
Или же русских и газ не берёт?
Поколебалась германцев армада,
Страх липкий в души тихонько ползёт,
Ближе отряд – ужас немцев крепчает,
Вяжет ремнями невидимых пут,
Кажется – в облаке газа, отчаянно,
Тысячи русских в атаку идут!
Опровергая стратегов законы,
Пятясь назад перед Русским штыком,
В панике вдруг побежали тевтоны,
Рота за ротой и полк за полком.
С дней сотворенья , огнём обожжённых,
Знать не видала такого Земля,
Перед полсотней бойцов измождённых,
Тысячи мчались друг-друга давя.
Раненых, ружья бросая с позором,
Немцы укрылись за дальним бугром,
А из фортов, скрытых облаком хлора,
Били орудия, бегущим вдогон.
По мураве жухлой ,газом сожжённой,
Немцев Котлинский с солдатами гнал,
Пулей случайною в грудь поражённый,
Он на исходе атаки упал.
И в лазарете, пред самой кончиной,
Он под платком милосердия сестры,
Синие очи увидел Янины,
И услыхал вдруг : «Владимир, прости!»
Над уходящим паненка рыдала,
Жизни ловя ускользающей нить,
Губы холодные нежно лобзала,
Словно пытаясь судьбу изменить….
…С братских могил горсть земли соберите,
Коль доведётся быть в крепости той,
И возвратившись ,в полях распылите,
Пусть пыль смешается с русской землёй.
Пусть прах, погибших в бою за Отчизну,
К почве Родной хоть немножко прильнёт,
Справят дожди над ним горькую тризну,
Ветер по Руси Святой разнесёт.
«Россия, помоги!» Талибы вышли к границе СССР, а нам опять всех спасать?
…Самолёт заходит на посадку в аэропорт Термеза, и женщина рядом со мной начинает горячо молиться. Поймав мой взгляд, она объясняет: «Я не боюсь летать. Но вы же знаете, через реку — талибы. Вдруг они сейчас ракету запустят?» За рекой Амударьей хорошо просматривается Афганистан: даже видно, как ездят автомобили.
«Люди у нас нервничают, — признаётся Анисия, жена священника в православной церкви Термеза. — Некоторые уже выставили квартиры, дома на продажу: не хотят здесь оставаться». К знаменитому Мосту Дружбы, через который советские войска в 1989 году покинули Афганистан, просто так не подойдёшь: пограничная зона.
«На той стороне ещё висит флаг правительства в Кабуле, — сообщает узбекский офицер. — И мы утром каждый раз смотрим, не сняли ли его». «Ночью на афганском берегу стрельба, — жалуется на базаре продавщица моркови Фариза Мухаммедова. — У нас дом прямо у кромки Амударьи стоит. Грохот, всполохи. Боимся спать, часто просыпаемся и дрожим». Боевики «Талибана» (Организация запрещена в Российской Федерации) вышли к границе бывшего СССР: Термез, где живёт 140 000 человек, находится в панике. «У нас только одна надежда — на российских солдат», — говорят местные жители.
Джинсы, магнитофоны, «Мальборо»
…При Советском Союзе Термез был закрытым военным городом, где жили в основном пограничники и их семьи, здесь же размещались войска: 70% населения составляли русские. «Роскошная жизнь была, особое снабжение, — вспоминает пенсионер Александр Десятников. — Тут же ребята наши возвращались из Афганистана, магнитофоны, джинсы, сигареты „Мальборо“ везли». Другие собеседники «АиФ» тоже рассказывают, что Термез в советские времена славился как точка, где можно достать любой заграничный дефицит.
После распада СССР здешние граждане ездили торговать к афганцам. «Нет, ничего не покупали, — объясняет предприниматель Рустам Бердиев. — А вот к ним я много товаров отправлял, и хорошо разбирали. Все афганцы воюют, ничего не производится, но жить-то надо». Через реку периодически плавали контрабандисты, делались подкопы под пограничные столбы с колючей проволокой, шёл наркотрафик. «Может, это даже хорошо, что талибы взяли границу под контроль! — заявляет мне пожилой человек в мечети Термеза. – Никакой героин, опиум к нам не потащат. Что же в этом плохого?»
Zdravstvuite, tovarish
«У нас имеются и такие люди, которые прямо утверждают, мол, пусть „Талибан“ придёт сюда, будем жить по исламу, это правильно, — вздыхает сотрудница музея археологии Райхон Нуралиева. — Типа порядок появится. Конечно, тут начнёшь психовать. Полно афганцев уже в Термезе, открыли тут бары, магазины и кафе: они рассказывают про талибов такое, что волосы дыбом встают».
Действительно, на улицах хватает прохожих в традиционной афганской одежде. Я обедаю в закусочной в центре города, обещающей «лучшую кухню Афганистана». Владелец Мухаммед Бахри немного владеет русским языком, но предпочитает общаться на английском: он приехал сюда из Мазари-Шарифа. «Zdravstvuite, tovarish. Я правильно сказал? Вы знаете, я был против советского вторжения в Афганистан, а теперь думаю, что нам следовало встать на колени и умолять вас, чтобы вы не уходили».
Я интересуюсь, почему «Талибан» с такой лёгкостью захватывает афганские провинции и снова встал у границ бывшего СССР. Абдулла откровенно удивляется вопросу: «Американцы за 20 лет не сделали ничего хорошего. Афганцы по-прежнему нищие, и талибы легко вербуют их воевать: выдай в месяц сто баксов, обеспечь семью едой, и все счастливы. Хорошо, что в Термезе сейчас находятся российские военные, мне спокойно стало». Этого же мнения придерживается пенсионер Александр Десятников: «Пока тут войска из России, „Талибан“ в город не сунется».
«Неприятно, там стрельба»
…Наших солдат (их в Термезе немного, около двух сотен) я вижу из машины, проезжая мимо полигона: при Советском Союзе здесь тренировали новобранцев перед отправкой в ряды «ограниченного контингента» на землю Афганистана. Город тогда был полностью подчинён войне. «На полигоне ночью гремело, — рассказывает сотрудница музея археологии Райхон Нуралиева. — До сих пор пули, гильзы валяются. Раненых солдат тоже к нам в госпиталь везли, врачи здесь самые лучшие работали, им все условия создавали: доктора из Москвы и Ленинграда в Термез переводились».
Сёстры Гульнара, Айгозель и Фадима собирают арахис прямо у границы: за их спинами я ясно вижу афганский город Хайратон. Женщины радостно здороваются: «Ассалам алейкум». «Ва-алейкум ассалам. Страшно вам здесь работать?» «Нет, мы не волнуемся, — с олимпийским спокойствием отвечает Гульнара. — Афганцы друг с другом умеют воевать, сюда вторгнуться, особенно если ваши офицеры узбекскую армию тренируют, никто не захочет. Но, конечно, неприятно, когда стрельба. Сидишь, думаешь: „Не прилетит ли оттуда что-то?“»
«Русские не допустят»
…Две трети опрошенных мной жителей Термеза считают, что талибы обязательно придут в Узбекистан и Таджикистан. «Они к вам в Москву приезжают, клянутся, что Узбекистан им не нужен, — возмущается инженер Ахмад Шавкатов, сидящий со мной в Парке Дружбы (когда-то тут сажали деревья афганские лидеры). — Но я боевикам не доверяю, талибы и американцев кинули: обещали перемирие, а всю страну подмяли. У нас довольно беспечно к этому относятся. В конце мая провели узбекско-афганский бизнес-форум по вопросу увеличения торговли между нашими странами: в этот момент армия талибов уже города окружала. Какая там торговля? Я вещи собрал — может, уехать пока в Ташкент на месяц?»
Более оптимистично настроенные жители Термеза уверены, что паника преувеличена. Мол, талибы способны побеждать лишь среди афганцев, поэтому их вторжение на территорию Узбекистана обречено на провал, они против современной армии не выстоят. «У вас же не зря войска сюда прислали, — с видом профессионального политолога поясняет домохозяйка Фарида, гуляющая в том же парке с ребёнком. — Значит, бояться нам нечего. Россия поможет: не допустит, чтобы талибы захватили Узбекистан».
…Поздно вечером во мраке на территории Афганистана хорошо видны вспышки. Люди, смотря на огни, переговариваются почему-то шёпотом, словно их могут оттуда услышать. Не выполнив за 20 лет поставленных задач, американская армия не отступает, а поспешно бежит из страны. Религиозные фанатики вновь выходят к рубежам бывшего СССР, и союзники России оказались под угрозой. Нам же не нужны хаос и миллионы беженцев из Средней Азии в наших городах. Кому придётся всех спасать? Да, опять России: такова уж наша доля. Но, надеюсь, и республики СНГ усвоят, что же случается, когда надеешься на Соединённые Штаты.
Читайте также: