Тут соловей являть свое искусство стал защелкал засвистал на тысячу ладов тянул переливался то нежно
Добавил пользователь Владимир З. Обновлено: 04.10.2024
Басня Крылова Осёл и соловей
Осёл оценивает Соловьиную песню в басне Крылова. Забавная, красивая и очень тонкая история.
Басня Осёл и соловей читать
Осёл увидел Соловья
И говорит ему: «Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище.
Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры:
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался.
Скончал певец. Осёл, уставясь в землю лбом:
«Изрядно, — говорит, — сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился».
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул и — полетел за тридевять полей.
Избави, бог, и нас от этаких судей.
Мораль басни Осёл и соловей
Басня Осёл и соловей - анализ
В басне Крылова Осел и Соловей каждый из героев выступает символом качеств, которые стоят того, чтобы о них задуматься. Итак, Соловей. Птица прекрасным пением олицетворяет человека - мастера своего дела, с даром от самой Природы. К пению птицы прислушивается каждый, кто его услышит и каждый высоко оценит талант Соловья, чем тот по праву гордится. Крылов использует такие выразительные интонации и слова в адрес Соловушки, которые кажется не превзошел никто из русских писателей. Очаровательные, подробные описания окружающей обстановки, реакции людей и животных на песню птицы, доказывают к тому же, что Крылов – не просто баснописец, он – великий поэт. Соловей описан так, что не найдется больше ничего того, что стоило бы добавить.
Осёл же, напротив, совершенно не разбирается в пении, но оценивать Соловья считает возможным. За неимением слуха и понимания прекрасного, посчитал, что даже петух спел бы лучше. Крылов здесь передает абсурдность сложившейся ситуации и моралью в последней строчке басни подводит итог: браться судить о том, о чем даже не имеешь представления – глупо. Осел, сравнивая Соловья с Петухом, сопоставляет две совершенные противоположности, показывая нам отсутствие какого-либо вкуса.
Осел увидел Соловья
И говорит ему: «Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище.
Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры;
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался.
Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,
«Изрядно, – говорит, – сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился»,
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул – и полетел за тридевять полей.
Избави бог и нас от этаких судей.
Мораль басни Осел и Соловей
Избавь бог и нас от этаких судей.
Анализ басни Крылова Осел и Соловей
Звонкий Соловей в басне Крылова – профессионал своего дела, дока, мастер. К нему прислушиваются все: и люди, и животные, и даже растения. Осел же – совершенно некомпетентный судья. Не имея и понятия, что такое профессиональное пение, он взялся оценивать Соловья. Понятно, почему петушиные крики его привлекают больше. Мораль басни проста: не стоит судить то, чего не понимаешь. Иначе рискуешь показать всем совершенное отсутствие вкуса и знаний.
История создания басни Осёл и Соловей
В 1811 г. в «Чтении в Беседе любителей русского слова» была опубликована басня И. А. Крылова «Осел и соловей». Об истории ее написания В. Кеневич рассказал следующий случай. Крылова пригласил к себе «какой-то вельможа» (вероятно, граф Разумовский, либо князь А. Н. Голицын) с просьбой прочитать свои басни. Баснописец сделал это с большим артистизмом, надеясь на похвальный отзыв. Вельможа сдержанно поблагодарил Крылова, спросив при этом: «… почему вы не переводите так, как Ив. Ив. Дмитриев?». Вернувшись домой, раздосадованный поэт описал эту сцену в новой басне.
Читать краткое содержание басни Осел и Соловей
Закончил Соловей свою песню. Осёл уставясь в землю, сказал, что конечно можно и без скуки его слушать, но всё же можно и больше навостриться в пении. Жаль, что Соловей не знаком с одним петухом. У этого петуха можно было бы еще поучиться. Услышав такие обидные слова от Осла Соловей скорее вспорхнул и улетел далеко-далеко.
«Осёл и Соловей»
Эта басня была написана И. А. Крыловым в 1811 году. О том, какой случай лёг в основу её сюжета, рассказал один из критиков.
Один вельможа, решив познакомиться с Крыловым и оказать ему покровительство, пригласил его к себе в гости и там попросил прочитать две-три басенки. Крылов согласился и артистически прочитал несколько басен, в том числе одну, заимствованную из Лафонтена. Вельможа выслушал их благосклонно и глубокомысленно сказал: «Это хорошо; но почему вы не переводите так, как Иван Иванович Дмитриев?» — «Не умею», — скромно отвечал поэт. Тем разговор и кончился. Возвратясь домой, задетый за живое баснописец написал басню «Осёл и Соловей».
Современники восхищались мастерством Крылова-рассказчика в этой басне. Они отмечали изумительную «естественность в изображении характеров». Например, Осёл-невежда, ничего не понимающий в искусстве, убедительно передаёт мнения других и с их слов фамильярно захваливает певца, обращая к нему слова «дружище» и «мастерище». Ему хочется встать на одну доску с прославившимся певцом. Но вместе с тем он полон самомнения и желает сам судить о пении Соловья. Но так как Осёл в баснях всегда глуп и в искусстве, тем более в музыке, ничего не понимает, то читатель предугадывает его суждение. На этом ожидании держится интерес басни. Наконец, современники восхищались и тем, как Крылов сумел передать пение Соловья. Они считали, что никто из прежних баснописцев и даже лирических поэтов не смог в такой живописной и выразительной форме описать пение Соловья, которое напоминало целый «мелодический концерт». Это произошло и потому, что Крылов был наделён необычайно богатым воображением, и потому, что он сам был неплохой музыкант.
Баснописец передал пение Соловья изобретательным сочетанием разнообразных глаголов, изображающих мелодические голосовые колена, которые выделывает Соловей. Искусство Соловья производит чудесное действие на всех, кто его услышал, внося успокоение в природу и в жизнь людей. «В богатом своём воображении, — писал другой критик, — он нашёл ещё прелестную картину, которая увенчивает изображение и довершает очарование, произведённое пением Соловья»:
Итак, читатель знает, сколь чарующе пение Соловья, и ждёт суда Осла, но «суд» сразу обличает в нём напыщенного невежду.
Из содержания басни следует глубокий вывод на все времена: об искусстве часто берутся судить Ослы-невежды, и тогда истинным и даровитым художникам-Соловьям приходится туго. Так происходит не только в искусстве, но и в любом деле и вообще в жизни. Крылов от души смеялся над подобными Ослами-судьями.
Басня «Осел и соловей»
Осел увидел Соловья
И говорит ему: “Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище.
Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?”
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью [1] отдавался,
То мелкой дробью [2] вдруг по роще рассыпался.
Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры [3] ;
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался.
Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,
“Изрядно, — говорит, — сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился”,
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул — и полетел за тридевять полей.
Избави Бог и нас от этаких судей.
Примечания
[1] Свире́ль – народный музыкальный инструмент в виде дудки (чаще спаренных дудок) из дерева, тростника.
[2] Дробь – здесь: мелкие свинцовые шарики для стрельбы из охотничьего ружья.
[3] Авро́ра – в древнеримской мифологии богиня утренней зари.
Время написания: не позднее февраля 1811 г.
Первая публикация: “Беседа любителей русского слова”, 1811 г.
Крылатые выражения: 1. А жаль, что не знаком ты с нашим петухом: еще б ты боле навострился, когда бы у него немножко поучился. Употребляется по отношению к невежественному человеку, высказывающемуся о вещах, в которых он мало разбирается. 2. Избави Бог и нас от этаких судей. Иронически о недоброжелательной, непрофессиональной, необъективной критике; о ложном авторитете.
Источник: И.А. Крылов. Полное собрание сочинений в 3‑х томах. Т. 3: Басни, стихотворения, письма и деловые бумаги. Книга вторая. М.: ОГИЗ. Гос. изд-во худ. литературы. 1946
Иван Крылов — Осел увидел Соловья ( Осел и соловей )
Осел увидел Соловья
И говорит ему: «Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище.
№ 4 Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?»
Тут Соловей являть свое, искусство стал:
№ 8 Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
№ 12 То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры:
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
№ 16 И прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался.
№ 20 Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом:
«Изрядно, — говорит, — сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
№ 24 Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился».
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
№ 28 Вспорхнул и — полетел за тридевять полей.
Избави, бог, и нас от этаких судей.
Osel uvidel Solovya
I govorit yemu: «Poslushay-ka, druzhishche!
Ty, skazyvayut, pet veliky masterishche.
Khotel by ochen ya
Sam posudit, tvoye uslyshav penye,
Veliko l podlinno tvoye umenye?»
Tut Solovey yavlyat svoye, iskusstvo stal:
Zashchelkal, zasvistal
Na tysyachu ladov, tyanul, perelivalsya;
To nezhno on oslabeval
I tomnoy vdaleke svirelyu otdavalsya,
To melkoy drobyu vdrug po roshche rassypalsya.
Vnimalo vse togda
Lyubimtsu i pevtsu Avrory:
Zatikhli veterki, zamolkli ptichek khory,
I prilegli stada.
Chut-chut dysha, pastukh im lyubovalsya
I tolko inogda,
Vnimaya Solovyu, pastushke ulybalsya.
Skonchal pevets. Osel, ustavyas v zemlyu lbom:
«Izryadno, — govorit, — skazat nelozhno,
Tebya bez skuki slushat mozhno;
A zhal, chto neznakom
Ty s nashim petukhom;
Yeshche b ty bole navostrilsya,
Kogda by u nego nemnozhko pouchilsya».
Uslysha sud takoy, moy bedny Solovey
Vsporkhnul i — poletel za tridevyat poley.
Izbavi, bog, i nas ot etakikh sudey.
Jctk edbltk Cjkjdmz
B ujdjhbn tve: «Gjckeifq-rf, lhe;bot!
Ns, crfpsdf/n, gtnm dtkbrbq vfcnthbot/
[jntk ,s jxtym z
Cfv gjcelbnm, ndjt ecksifd gtymt,
Dtkbrj km gjlkbyyj ndjt evtymt?»
Nen Cjkjdtq zdkznm cdjt, bcreccndj cnfk:
Pfotkrfk, pfcdbcnfk
Yf nsczxe kfljd, nzyek, gthtkbdfkcz;
Nj yt;yj jy jckf,tdfk
B njvyjq dlfktrt cdbhtkm/ jnlfdfkcz,
Nj vtkrjq lhj,m/ dlheu gj hjot hfccsgfkcz/
Dybvfkj dct njulf
K/,bvwe b gtdwe Fdhjhs:
Pfnb[kb dtnthrb, pfvjkrkb gnbxtr [jhs,
B ghbktukb cnflf/
Xenm-xenm lsif, gfcne[ bv k/,jdfkcz
B njkmrj byjulf,
Dybvfz Cjkjdm/, gfcneirt eks,fkcz/
Crjyxfk gtdtw/ Jctk, ecnfdzcm d ptvk/ k,jv:
«Bphzlyj, — ujdjhbn, — crfpfnm ytkj;yj,
Nt,z ,tp crerb ckeifnm vj;yj;
F ;fkm, xnj ytpyfrjv
Ns c yfibv gtne[jv;
Tot , ns ,jkt yfdjcnhbkcz,
Rjulf ,s e ytuj ytvyj;rj gjexbkcz»/
Ecksif cel nfrjq, vjq ,tlysq Cjkjdtq
Dcgjh[yek b — gjktntk pf nhbltdznm gjktq/
Bp,fdb, ,ju, b yfc jn 'nfrb[ celtq/
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Осел слушает Соловья
Внимало все тогда
Любимцу и певцу Авроры:
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался
Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом;
«Изрядно, — говорит, — сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом;
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился».
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул и — полетел за тридевять полей.
Избави, Бог, и нас от этаких судей.
Слушать аудио басни онлайн в высоком качестве:
Мораль, основная мысль и суть произведения «Осел и Соловей» Ивана Крылова
- Жанр – классическая басня.
- Главные герои – Соловей и Осел.
- Соловей – талантливый положительный герой.
- Осел – невежественный высокомерный критик, который совсем не разбирается в пении.
Мораль и суть басни заключается в последних словах – концовке произведения.
Основная мысль – очень часто незнающие невежественные люди неправильно судят о вещах, которых не понимают. При этом, эти же критиканы дают советы в том, в чем совсем не разбираются, подобно Ослу.
Педагог Д. И. Тихомиров так пояснил мораль басни:
А литератор А. С. Павлов комментирует мораль басни так:
Педагог Г. К. Дорофеев видит суть и смысл басни в следующем:
Видео мультфильм по басне Крылова
Тут соловей являть свое искусство стал защелкал засвистал на тысячу ладов тянул переливался то нежно
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
| [ | Tags | | | dorpat, vgl, zoo, блок, геллерт, державин, карамзин, крылов, лермонтов, ломоносов, м. попов, мандельштам, пастернак, полонский, пушкин, фет | ] |
«Стихотворцы наши порывались выразить на русском языке разнообразные переливы соловьиной песни, пока наконец Крылов не решил задачи», – писал Я. К. Грот 1 , имея в виду, вероятно, следующее место в басне «Осел и Соловей»:
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Следующие затем строки:
Внимало всё тогда
Любимцу и певцу Авроры
Грот сопоставлял с:
И всю себя внимать природу заставляет
из «Обители Добрады» Державина и замечал также, что «для родословной крыловского Соловья не лишены интереса следующие, хотя и плохие, стихи известного Михайлы Попова» 2 :
Урчал, дробил, визжал, кудряво, густо, тонко,
Порывно, косно вдруг, вдруг томно, нежно, звонко,
Стенал, хрипел, щелкал, скрипел, тянул, вилял,
И разностью такой людей и птиц пленял.
«Соловей» Попова, как и «Соловей» Державина, возникли, по мнению Грота, под влиянием описания соловьиного пения в «Риторике» Ломоносова (каковое описание, в свою очередь, восходит к 10-й, «птичьей», книге «Естественной истории» Плиния):
Коль великого удивления сие достойно! В толь маленьком горлышке нежной птички толикое напряжение и сила голоса! Ибо когда, вызван теплотою вешнего дня, взлетает на ветвь высокого дерева, внезапно то голос без отдыху напрягает, то различно перебегает, то ударяет с отрывом, то крутит кверху и книзу, то вдруг приятную песнь произносит, и между сильным возвышением урчит нежно, свистит, щелкает, поводит, хрипит, дробит, стонет утомленно, стремительно, густо, тонко, резко, тупо, гладко, кудряво, жалко, порывно.
В. В. Виноградов к той же традиции изображения «соловьиного пения профессионально-глагольными обозначениями или скоплением эмоциональных наречий» 3 относит, помимо стихов Попова и Державина, «Ошибку» И. Чернявского, где:
Певец природы сладкогласный,
Сокрывшись в густоте ветвей.
Томится, воздыхает, стонет,
Замолк, затих, вздохнет, заноет,
Задребезжит, засвищет вновь;
Урчит, свистит, гремит, щелкает,
Крутит, дробит, перебирает –
Хохочет эхо меж холмов
и «Соловья и Кукушку» Пушкина, где:
В лесах, во мраке ночи праздной
Весны певец многообразный
Урчит, и свищет, и гремит 4 .
Что же касается басни «Осел и Соловей», то в ней, по мнению Виноградова, объединяются карамзинская и державинская традиции изображения соловьиного пения. Процитировав «Соловья» Карамзина:
Какое чудное искусство!
Сперва как дальняя свирель
Петь тихо, нежно начинаешь
И всё к вниманию склоняешь;
Сперва приятный свист и трель –
Потом, свой голос возвышая
И чувство чувством оживляя,
Стремишь ты песнь свою рекой:
Как волны мчатся за волной,
Легко, свободно, без преграды,
Так быстрые твои рулады
Сливаются одна с другой;
Гремишь. и вдруг ослабеваешь;
Журчишь, как томный ручеек;
С любезной кротостью вздыхаешь,
Как нежный майский ветерок.
Виноградов пишет: «Крылов включает в свой стиль и карамзинское слово искусство, и сравнение с дальней свирелью. С карамзинским же стилем перекликаются стихи:
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался.
Но Крылов сохраняет и восходящие к Ломоносову, принятые Державиным глаголы защелкал, засвистал. Он применяет употребленный М. Поповым глагол „тянул“, вводит глагол „переливался“ (ср. у Державина „перекаты“; у Державина и Карамзина также – „журчишь“ [ср. также у Карамзина „сливаются“. – М. Б.]). Кроме того, встречающийся у Ломоносова, Попова, Чернявского и других глагол „дробить“ для обозначения одного из ладов соловьиного пения у Крылова заменен поэтическим образом:
То мелкой дробью вдруг по рощам рассыпался.
Понятно, что карамзинские рулады Крыловым исключены, а вместо этого явилось народное выражение „на тысячу ладов“» 5 .
Попробуем продолжить предпринятую Гротом и Виноградовым 6 реконструкцию источников «Осла и Соловья».
Во-первых, подключим к их числу державинского «Соловья во сне», где:
То звучал, то отдавался,
То стенал, то усмехался
– именно с этим местом (а не с «карамзинским стилем») перекликаются у Крылова и глагол «отдавался», и сама конструкция с повторяющимся союзом «то . то . » 7 .
Во-вторых, влияние «Соловья» Попова не исчерпывается сходством в изображениях соловьиного пения – вызванный им эффект описывается также похоже. Едва воздав певцу должное:
Далее, стихотворение Попова – вольный перевод басни Геллерта «Die Nachtigall und die Lerche» (1746), ставшей, по словам В. Н. Топорова, «для целого ряда русских поэтов (начиная с рубежа 60–70-х гг. XVIII в.) тем центром, вокруг которого формировалась одна из ранних версий „соловьиного“ текста русской литературы» 8 . Помимо Попова эту басню переводил М. Муравьев («Соловей и Жаворонок»). К переводам и вариациям на тему «Die Nachtigall und die Lerche» Топоров причисляет «Соловья и Лягушек» Хераскова 9 , «Соловья и Ворон» Хемницера 10 и «Весну» В. Петрова 11 .
Этот перечень стоит пополнить «Ослом и Соловьем» – и не только из-за перекличек с «Соловьем» Попова. Переводя Геллерта, Попов заменил развернутое описание эффекта, производимого соловьиным пением, изображением этого последнего. У Крылова же описаны и пение, и реакция на него, и если в первом случае он ориентировался на Попова и других русских предшественников, то во втором – на самого Геллерта:
Тут Соловей являть свое искусство стал:
…
Внимало всё тогда
Любимцу и певцу Авроры;
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры.
Die Nachtigall sang einst mit vieler Kunst
Свистал на кустике когда-то Соловей
Тут Соловей являть свое искусство стал
И последнее. Реконструируя ранние пласты «соловьиного текста» русской литературы, Топоров обращает внимание на устойчивую тенденцию к обыгрыванию переклички слов соловей (славий), слово и слава 12 . Заметим, что сродни этому анаграмматизму и имитация соловьиного пения путем комбинирования С, Л, В, Т и их сочетаний. Так, в крыловской строке «Тут Соловей являть свое искусство стал» их монополию нарушает лишь один консонант. Насыщен ими и зачин другой известной истории с антитезой осла и соловья: «Я ломаю слоистые скалы / В час отлива на илистом дне». С сериями глаголов, обозначающих разные колена и лады, конкурируют зачастую одиночные глаголы – звукоподражательные или становящиеся таковыми благодаря скоплению С, Л, В, Т: соловей у В. Майкова «высвистывал любовь», у Фета «блаженствовал в песне над нами». Понуждающее к артикуляционному сопереживанию скопление консонантов этой группы доводится до четырех – у Мандельштама: «Как соловей сиротствующий славит» 13 и у Пастернака: «Неистовствовал соловей» 14 .
Басенное противопоставление соловья безблагодатным конкурентам и неблагодарным слушателям будет интериоризировано у Блока: его соловей и осел воплощают полюса наслаждения и долга. И снято у Пастернака: поэзия есть состязание равных, «двух соловьев поединок».
________________________
1 Грот Я. Примечания // Державин Г. Р. Соч.: В 9 т. СПб., 1864. Т. 1. С. 696.
2 Там же. 1869. Т. 2. С. 456.
3 Виноградов В. В. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. М., 1990. С. 168.
4 Там же. С. 170. Ср.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 214. Ср. других урчащих и свищущих соловьев 19 в. – у Лермонтова: «Урчит и свищет меж листов душистых» (перекличка с Пушкиным отмечена в: Голованова Т. П., Лапкина Г. А., Михайлова А. Н. Примечания // Лермонтов М. Ю. Соч: В 6 т. М.; Л., 1955. Т. 4. С. 402), Фета: «Где свистал и урчал соловей» и Полонского: «За прудом, где-то в роще, урчит соловей. ».
5 Виноградов В. В. Язык и стиль. C. 171.
7 Ср. впоследствии у Языкова: «Яснеет лес, проснулся соловей, / И песнь его то звучно раздается / По зеркалу серебряных зыбей; / То тихая и сладостная, льется» и «То сладостной, то величавый / Весенний свищет соловей».
8 Топоров В. Н. Из истории русской литературы. Т. 2: Рус. лит. 2-й пол. XVIII в.: Исслед., материалы, публ.: М. Н. Муравьев: Введение в творческое наследие. Кн. 2. М., 2003. С. 279.
9 Там же. С. 277–278.
10 Топоров называет ее «наиболее точным и профессиональным» переводом басни Геллерта (Там же. С. 281). Ошибочность этого утверждения (из перечисленных произведений наиболее точен перевод Муравьева, а «Соловьи и Вороны» не являются даже вольным переводом «Die Nachtigall und die Lerche») объясняется тем, что цитируемая работа Топорова («К „соловьиному“ тексту русской литературы (XVIII век): Предыстория; Державинские опыты; Карамзин; Общая картина и перспективы») представляет собою далекую от завершения рукопись. Оговорки публикаторов на этот счет см.: От редакции // Там же. С. 7–8.
11 Там же. С. 279.
12 Там же. С. 268–273.
13 Пример подсказан Лорой Ангеловой Кутановой.
14 «Неистовствовал соловей» это, собственно, результат скрещения «Неистовствовал Водолей» (Лившиц) и «Насвистывает соловей» (Крылов).
Русская сказка
История создания
Басня «Осёл и Соловей» была написана в 1811 году (дата написания не точна) и её появление связано с примечательной историей.
Однажды один знатный человек, прослыв о таланте баснописца Крылова, решил познакомиться с ним лично. Вельможа пригласил Ивана Андреевича на аудиенцию, где попросил прочесть несколько его произведений. Крылов старательно прочёл несколько басен, вложив в своё выступление весь артистизм. Однако вельможа лишь задумчиво спросил, отчего поэт не переводит басни предшественников, Эзопа Лафонтена – зачем пишет самостоятельно? В качестве примера хозяин привёл переводчика Ивана Дмитриева. Настроение у Крылова сразу было испорчено, он ответил, что не занимается переводами и быстро удалился. А придя домой сел за новую басню про Соловья и Осла, которая повествует о талантливой птице и глуповатом животном, не сумевшим оценить её дарование.
Басня и сегодня не теряет своей актуальности. Произведение понятно по содержанию и моральному посылу, поэтому басня входит в учебную программу для детей, была не раз озвучена и записана на пластинки, экранизирована и выпущена в виде отдельных книг и даже разукрашек.
Сюжет басни
Поэтическое произведение рассказывает нам историю о том, как когда-то Осёл попросил Соловья ему спеть. Мол, слывёт пернатая птица чудесным певцом. Соловей, которому слова эти были лестны, решил постараться на славу. Стал выводить он рулады и трели, то «свирелью отдавался», то мелкой «дрожью рассыпался». Заслушав пение птицы, будто всё вокруг замерло: и природа боялась пошевелиться, и стада затихли, а пастушка эта песнь и вовсе привела в романтическое настроение.
Но только стих певец, Осёл посетовал, что не знаком Соловей с Петухом, который мог бы поучить голосистого героя пению. Заканчивается басня вздохом автора – избави Бог нас от таких судей.
Мораль и поучительное значение
До сих пор литературоведы спорят о том, кто же на самом деле предстаёт в крыловской басне в роли Осла. Кто-то считает, что речь идёт о князе Голицине, некоторые склоны думать, что обидел баснописца граф Разумовский, а иные и вовсе думают, что это собирательный образ, олицетворяющий невежество и власть.
Главными литературными приёмами поэта являются ирония и аллегория. Аллегорические образы выбраны удачно: Соловей – талантливый артист, и Осёл как олицетворение ограниченности и глупости. Ирония рождается из взаимодействия этих двух героев.
Также можно заметить и противопоставление в стилях речи. Здесь народные выражения типа «дружище», или «великий мастерище», соседствуют с изысканными оборотами: «певец Авроры», «томной вдалеке» и прочее. Это по замыслу автора должно было ещё больше подчеркнуть пропасть между утончённым героем и его простоватым антиподом, который ещё и берётся судить, не имея на то оснований и эстетического опыта.
Если отнести за рамки эстетическую сторону басни, то мораль её остаётся прежней: очень часто люди, не сведущие в каком-либо вопросе, всё равно берутся судить и высказывать своё мнение. Выглядит всё это достаточно нелепо и абсурдно. И что может ответить человек, которого раскритиковали без всяких на то оснований? Разве, что смолчать и стерпеть… Ну или улететь за тридевять земель.
Осел и Соловей
Осел и Соловей. Басня Крылова
Одним из самых распространенных пороков всего человечества является любовь к оценке всего и всех, вне зависимости от наличия оснований для этого, необходимых знаний и прочего. Этот порок и лег в основу басни «Осел и Соловей».
Басня «Осел и Соловей»
Мораль басни Крылова «Осел и Соловей»
Мораль в басне «Осел и Соловей» выступает итогом повествования: автор заключил ее в последнюю строку. Хотя и без нее читателю очевидно, насколько смешно и абсурдно выглядит оценка тем, кто совершенно не смыслит в том, что судит.
Анализ басни «Осел и Соловей»
В представленной басне основное действие разворачивается между двумя героями: Ослом и Соловьем.
- Первый – невежа, ничего не смыслящий в пении и вовсе не имеющий музыкального слуха персонаж, однако настолько самоуверенный, чтобы взяться оценивать пение соловья.
- Второй – настоящий талант (это подтверждают и многочисленные эпитеты автора в его адрес, и описания тех действий, что происходили во время его пения с окружающими), мастер своего дела, и об этом знает каждый, кроме Осла, который просит птицу продемонстрировать свои умения.
Абсолютно не разбираясь в музыке и являясь по своей природе глупым животным, Осел критикует услышанное и призывает Соловья взять уроки у петуха – крикливой птицы, орущей по утру без слуха и мелодичности. Оскорбленный таким сравнением, Соловей, не обронив ни слова, просто улетает.
Сквозь призму описанной ситуации в басне «Осел и Соловей» Иван Андреевич хотел показать читателю, как глупо обижаться и что-то доказывать судьям, которые чаще всего вообще не разбираются в том, что критикуют/судят. Поводом к такому поучению послужил реальный случай из жизни Крылова, когда один из вельмож того времени (по словам одних им был гр. Разумовский, по словам других – кн. А. Н. Голицын) попросил баснописца зачитать несколько его произведений, а после спросил, почему они отличаются от тех, что пишет Иван Иванович Дмитриев, оскорбив тем самым «Соловья» русской литературы.
Крылатые выражения из басни «Осел и Соловей»
«Избави Бог и нас от этаких судей» – фраза-укор из басни «Осел и Соловей» невежественным критика.
Осел и соловей
Осел увидел Соловья
И говорит ему: «Послушай-ка, дружище!
Ты, сказывают, петь великий мастерище:
Хотел бы очень я
Сам посудить, твое услышав пенье,
Велико ль подлинно твое уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал
И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
Внимало всё тогда
Любимцу и певцу Авроры;
Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
И прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
И только иногда,
Внимая Соловью, пастушке улыбался.
Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,
«Изрядно», говорит: «сказать неложно,
Тебя без скуки слушать можно;
А жаль, что незнаком
Ты с нашим петухом:
Еще б ты боле навострился,
Когда бы у него немножко поучился».
Услыша суд такой, мой бедный Соловей
Вспорхнул и — полетел за тридевять полей.
Избави, бог, и нас от этаких судей.
Год написания: без даты
Читать еще стихотворения Крылова:
Откупщик и сапожник
Богатый Откупщик в хоромах пышных жил,
Ел сладко, вкусно пил;
Отрывок из «Одиссеи»
Мужа поведай мне, муза, мудрого странствия многи,
Им понесенны, когда был священный Пергам испровергнут.
Оракул
В каком-то капище был деревянный бог,
И стал он говорить пророчески ответы
Орел и крот
Не презирай совета ничьего.
Но прежде рассмотри его.
Орел и куры
Желая светлым днем вполне налюбоваться,
Орел поднебесью летал
Орел и паук
За облака Орел
На верх Кавказских гор поднялся;
Орел и пчела
Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой:
Ему и то уж силы придает,
Осел и мужик
Мужик на лето в огород
Наняв Осла, приставил
Осел и заяц
Осел не птица,
Он не горазд летать,
Ода, выбранная из псалма 87-го
Господи боже спасения моего
О боже! царь щедрот, спасений,
Читайте также: