Разухабистая дорога рассказ нива

Обновлено: 03.07.2024

Эротический рассказ Дача

На импровизированной спортивной-площадке со стационарными тренажёрами, установленными мэром города в целях оздоровления граждан во дворе дома занималась на тренажёре девушка из соседнего дома Настя, это была девчонка лет восемнадцати, совсем ещё зелененькая, худенькие, загорелые, слегка сутуловатые плечи, длинные, каштановые волосы, золотистые в вечернем солнце, Семён любовался ею с балкона уже около получаса. Зрелище, прямо скажем, волнующее, девушка занималась на одном из тренажёров, стройные сильные ноги были в коротеньких шортиках, маечка обтягивала маленькую, но аппетитную грудь, просто секси. Семён с дерзкими и нехорошими мыслями открыл очередную бутылку пива и продолжил увлекательное наблюдение. Настя ему давно нравилась можно сказать, он положил на неё глаз, мужчина прекрасно знал, что по выходным девушка ездит к бабушке в деревню в то время, как её родители уезжают на два дня куда-то по работе, Семён призадумался и очень громко произнёс:
— Ну, я дурак! У моего друга Шурика там дача неподалеку!
Семён в пятницу после работы сел на свою ещё новую машину и направился навестить своего старого друга Шурика, машина Семёна остановилось у двухметрового кирпичного забора, за которым стоял роскошный двухэтажный кирпичный особняк, у ворот его встретил изрядно подвыпивший друг. Семён уже ночью поделился своим небольшим секретом с другом на счёт Насти, на что получил одобрительный ответ, они договорились, что Семён привезёт к нему девушку и они вместе будут развлекаться, Шурику идея очень понравилась. На следующий день в субботу уже ближе к обеду на кухни мужчина со своим другом выпил по очередной рюмки водки Семён посмотрел на часы, сказал:
— Шурик, я за тёлкой уже пора!
Семён не стал дожидаться ответа от хозяина дома уже изрядно подвыпивший сел в машину и вскоре он вырулил на дорогу на своей машине и спрятался в кустах в ожидании своей жертвы. Солнце пригревало мужчина в полудрёме смотрел на тропинку у обочины минут через пятнадцать он услышал легкие, мягко шуршащие по сухой траве шаги, Семён сразу понял, что это была Настя, почесав свой подбородок пробубнил:
— А вот и она в коротенькой джинсовой юбочке и светлой футболке.
Девушка шла и что-то напивала мужчина подождал немного и осторожно выехал из-за кустов, медленно подъехал к ней сзади, успев полюбоваться прекрасной фигурой и упругим крепким задом девушки он приблизился к ней, сказал из окна своего авто:
— Привет, Настя.
Девушка вздрогнула и с опаской посмотрела назад, где она увидела своего соседа, который каждый раз при встрече оказывал ей знаки внимание от радости она вскрикнула:
— Здравствуйте, Семён Николаевич!
— Привет Настя, садись, подвезу не чего ноги топтать, – ответил Семён.
— А можно? – спросила Настя.
— Конечно, разве я смогу позволить такой красавице идти одной, – ответил Семён.
Нечего не подозревая девушка что её может ожидать, она села в машину на передние сидения рядом с мужчиной, он украдкой кинул косой взгляд на её округлые груди, туго обтянутые футболкой, под которой не было лифчика. Чтобы как-то отвлечь внимание девушки, Семён стал занимать девушку шутками, ну и вообще всякими бессмысленными разговорчиками и в особенности отвлечь внимание от дороги. Настя посмотрела в окно и заметила высокие, отделанные коттеджи вдоль дороги, что совсем было не похоже на деревню, где жила её бабушка.
— Семён Николаевич, мы не по той дороге едем, – озадачено произнесла Настя.
Семён посмотрел на её нежное личико с тонким ровным носиком и яркими влажными губками и в ответ произнёс:
— Не волнуйся, там всё перекопали, мы едим в объезд.
Тридцатишестилетний мужчина краям глаза поглядывал на девушку и её волнистые пряди шелковистых волос, он лукаво ей подмигнул и отвернулся, думая про себя:
— Осталось ещё немного, проехать только через лес и девушка будет моя.
Когда машина остановилась у дома Шурика, Настя спросила:
— Семён Николаевич, зачем мы здесь остановились?
— Настя не парься, мы зайдём на минуту, мне надо кота сестры накормить, затем тебя довезу и обратно в город, мне срочно надо ехать, а то завтра на работу. Кстати пошли, посмотришь жирдяя пятнадцать килограммов, если не боишься, – ответил Семён.
— Вы что совсем меня за ребёнка считаете, тем более я вас не первый год знаю, – сказала в ответ Настя.
— Извини, ляпнул, не подумавши, пошли в дом, – ответил Семён.
Семён открыл дверь, они вошли во двор, затем прошли в дом, когда девушка оказалось в прихожей, Семён закрыл дверь на ключ и убрал его на шкаф сказал с ехидством:
— Вот так, солнышко, теперь ты моя.
— Семён Николаевич, что с вами я же ваша соседка, – испуганно пробормотала Настя.
— Ты чё глупая дура, не поняла! Я тебя привёз сюда трахать, хоть настоящего мужика попробуешь, а то дожила до восемнадцати лет целкой, тебе не стыдно, – ответил Семён.
Девушка села на корточки, начала плакать и умолять своего соседа, мужчина с пренебрежением посмотрел на девушку и в грубой форме сказал в ответ:
— Поздно пить боржоми, малышка! Мы с другом тебя трахнем и отпустим с миром, ты поняла!
Семён поднял девушку с полу, Настя задрожала от испуга, он стал целовать её побледневшие, теплые губы, лаская их языком и слегка отпустил её, одной рукой он прижимал девушку к стене, а свободной проник под короткую юбочку и гладил стройные, молодые бедра, поднимаясь все выше к трусикам. Настя заплакала и попыталась вырваться, но он держал её крепко, просто разрываясь от невыносимого желания, от близости её тела. Семён перестал вдавливать девушку в стенку, схватив тонкую загорелую руку, повел её из коридора в большую комнату, навстречу ему вышел его друг, весело улыбаясь и разглядывая девушку как конфетку.
— Здорово, Сёма! Да ты с гостинцем!
Шурик здоровый бугай с кулачищами размером с голову девушки, Настя как-то затравленно посмотрела на Шурика и неожиданно рванулась, что было сил, Семён, не то что б от неожиданности, а скорее от любопытства, что она собирается делать, отпустил её. Девушка подбежала к двери и рванула ручку, запертая дверь, конечно, не поддалась, они засмеялись, Настя стала кричать и барабанить кулаками по двери. Шурик подошёл к девушке, сгреб её в охапку и понёс в свою спальню, она рыдала и вырывалась из его могучих рук, её маленькие кулачки били его по спине, джинсовая юбка сильно приподнялась, Семён увидел кусочек её невинных белых трусиков, от этого зрелища он просто потерял голову. Шурик принёс девушку в спальню и кинул её на кровать, Настя мигом забилась в угол, подтянув под себя коленки и большими испуганными глазами смотрела на них, она не могла поверить, что весь этот ужас происходит с ней с хрупкой беззащитной девушкой.
— Шурик, тащи воду, – глядя на своего друга сказал Семён.
— Зачем тебе вода? – спросил Шурик.
— Неси, там всё узнаешь, – глядя на своего друга ответил Семён.
Шурик принёс ведро воды и поставил рядом с кроватью, Настя сидела в углу кровати, плакала и неподвижно смотрела в стенку, Семён посмотрел на друга сказал:
— Шурик я первый, а то ты ей всю дырку разорвешь.
— Да я не возражаю, – произнёс в ответ Шурик и сел в кресло в противоположном углу комнаты, а Семён подошёл к девушке и наклонился над ней, Настя подняла на него отчаянный и заплаканный взгляд, взмолилась она безнадежно:
— Пожалуйста, Семён Николаевич, не трогайте меня!
Настя затихла и смотрела как Семён стягивал с себя футболку затем свои брюки, после он наклонился к девушке и резко схватил её за волосы, она закричала и отчаянно забилась, мужчина встряхнул Настю и пригрозил ей, что убьёт её, затем Семён опустил девушку и она упала на кровать.
— Вставай! – закричал Семён.
Девушка слабо пошевелилась и медленно встала, мужчина стоял напротив неё и видел, что она очень испугана еле держится на ногах, левой рукой он схватил её трусики и стянул их с неё, Настя вздрогнула и посмотрела насильнику прямо в глаза. Семён поддался внезапному порыву и ударил девушку сильно по лицу так что она упала на пол, он схватил Настю за плечи и швырнул её на кровать, наклонился над ней, она резко развернулась на спину и попыталась ударить его ногой в живот. Мужчина схватил её за ноги, она стала брыкаться и вырываться из его рук, но он прижал девушку к кровати, она сопротивлялась, как львица, царапалась и кусалась, он ударил девушку несколько раз, чтоб чуть-чуть успокоилась и развернул на спину. Семён стянул с девушки юбку, оголив аппетитную молодую попку, провел рукой по нежной упругой коже, слегка пощипывая и лаская, девушка снова задергалась, но он держал её крепко. Мужчина опустил руку ниже, туда, где была её маленькая дырочка, коснулся её клитора, он перевернул девушку на спину и поднял ей майку, обнажив маленькие округлые груди, девушка попыталась сопротивляться, он с размаху ударил её по лицу, она вскрикнула и затихла. Семён поднял вверх её руки, пока девушка не пришла в себя от удара, и прижал их к кровати, чтобы она не смогла сопротивляться, придавил её ноги, свободной рукой он стал ласкать её груди, насильник схватил ртом маленький темный сосок и коснулся его языком, мужчина приподнялся над девушкой и резко раздвинул ей ноги. Настя попыталась было сопротивляться, но насильник быстро утихомирил её хорошим ударом по голове и прикрикнул:
— Так будешь лежать, сучка!

Если желаете узнать окончания рассказа, вот для вас ссылки:

Книга для читателей старше 18 лет,
содержит рассказы откровенного эротического характера.
Истории реальных событий и выдуманных …
Каждый читатель найдет сюжет, который ему по душе.

Эротические рассказы 18+, этим всё сказано.

Автор: Александр Марченко
E-mail автора: aleksandr_marche@bk.ru

Уважаю девку, правильно что этих сволочей сожгла.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

О нас с мамой :: Автор неизвестен

Не помню точно, когда я начал думать о ней, наверное, лет в двенадцать. Первые фантазии связаны с ее ногами, не знаю даже почему, ну может быть из-за того, что они были всегда доступны. На них можно было смотреть, их можно было даже потрогать не явно конечно, а как-то невзначай, то ли в шутку, щекоча, ну, в общем, возможность была. Конечно, она не ходила там, в ажурных чулках с поясом, не носила мини и все такое прочее, все было строго и чинно, но от этого то меня и трясло. Именно тогда я стал извращенцем. Я понял, моя мать сексапильна, она женщина, у нее есть груди, ноги, живот, которые когда-то, но все же познали мужчину. Смешно все это звучит, конечно, но ведь я был pебенком. Вся ее непоколебимая благопристойность в моем воображении становилась абсолютной непристойностью. Она сидела в теплой вязаной кофте читала книгу, я же видел ее голой с pазмазанной по губам помадой в очках залитых спермой, и такие видения преследовали меня постоянно. Я pос, и со временем мне стало не хватать того, что я видел, хотелось чего-то большего, я стал подсматривать. Надо заметить, что, несмотря на довольно таки благоприятные условия, а мы жили вдвоем в небольшой однокомнатной квартире, делать это было крайне сложно. Мама всегда просила меня отвернуться в определенные моменты таким твердым голосом, что я не мог даже подумать о том, чтобы ослушаться. Единственной возможностью оставалась ванная комната. К сожалению, никаких окон или, запланированных для таких как я "хороших" мальчиков, отверстий в стенах в ней не было, поэтому я просто-напросто pасширил напильником щель под дверью, так чтобы увеличился угол обзора. То, что я испытал, увидев свою мать, когда та, нагнувшись и поставив ногу на край ванны, вытиралась после душа, описать словами невозможно. Это было что-то. Кровь в лицо. Пульс сто пятьдесят и мелкая дрожь. До сих пор, а с того времени прошло десять лет, я все это вижу: мама спускает на пол одну ногу, сильно прогибается и начинает аккуратно вытирать промежность. Я pассчитывал увидеть ну может быть грудь, если повезет, а в двадцати сантиметрах от моей бессовестно подглядывающей детской мордочки было что-то умопомрачительное: заросшее густым черным волосом влагалище, задница да еще с мокрой красной дырой, белые груди, и все это - моя неприступная мамочка, которую все окружающие зовут не иначе, как Галина Сергеевна. В общем, годам к четырнадцати я испытывал сильнейшее половое влечение к собственной матери, а заодно и ко всем пожилым женщинам, тоже матерям, но другим: маминым подругам, матерям моих одноклассников, учителям. В голове сформировалась некая галерея из этих женщин. Вечером, лежа в кровати, я думал о них, тасовал как карты, заставлял удовлетворять меня то по отдельности, то вместе. Одна из наиболее сильных фантазий тех лет - банальная баня (на самом деле даже ни pазу в жизни не был), где я "мылся" со всеми своими персонажами. Оргазм происходил в тот момент, когда мама подводила меня к стоящим pаком учительницам, pаздвигала одной из них отвислые половинки, вставляла мой член и, стоя на коленях, смотрела на мою pаботу, а я потом долго кончал ей в лицо. В то время я стимулировал себя порнографией. Никакой так называемой older women/mature порнографии тогда (80-е годы) не было и в помине. Все, что я мог тогда достать - это черно-белые карты (продавали глухонемые на выходе из метро Белорусская) и пару потрепанных журналов непонятного года выпуска и происхождения через своих приятелей, но все pавно это было здорово. Я, например, брал фото матери или каких-то там своих теток и делал примитивные коллажи: их лица поверх порнофоток.

ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ

Древнерусская литература• Кирилл и Мефодий. Славянская Библия• Жанры духовной словесности• Летописи• Слово о полку Игореве• Воинские повести• Литература эпохи Ивана Грозного• Литература Смутного времени• Протопоп Аввакум• Симеон Полоцкий• Повести XVII века• Первые русские пьесы
Литература XVIII века• Век просвещения• Реформа русского стиха• Ломоносов Михаил Васильевич• Театр классицизма• Сатирическая журналистика• Фонвизин Денис Иванович• Державин Гавриил Романович• Радищев Александр Николаевич• Карамзин Николай Михайлович
Первая половина XIX века• Грибоедов Александр Сергеевич• Лермонтов Михаил Юрьевич
Вторая половина XIX века• Островский Александр Николаевич

Афористика

/>Пятьдесят оттенков свободы Э. Л. Джеймс 149,90 руб.

/>Дневник свекрови Мария Метлицкая 79,99 руб.

/>Невеста воина, или Месть по расписанию Елена Звёздная 69,90 руб.

/>Инферно Дэн Браун 199 руб.

ТОП 20 КНИГ

⇒ А что вы хотели от Бабы-яги
⇒ Баба-яга Бессмертная
⇒ Ангел во плоти
⇒ Битва желаний
⇒ Одиннадцать минут
⇒ Метро 2033
⇒ Рабыня страсти
⇒ Будь моей
⇒ Королевство грез
⇒ Что я без тебя.
⇒ Адора
⇒ Благословение небес
⇒ Горе от ума
⇒ Лейна
⇒ Любовь пирата
⇒ Амулет для влюбленных
⇒ Мастер и Маргарита
⇒ . И появился ты
⇒ Алмазная колесница. Том 1
⇒ Уитни, любимая. Том 1

ТОП 20 АВТОРОВ

⇒ Линдсей Джоанна
⇒ Макнот Джудит
⇒ Кинг Стивен
⇒ Смолл Бертрис
⇒ Акунин Борис
⇒ Никитина Елена
⇒ Клейпас Лиза
⇒ Кристи Агата
⇒ Деверо Джуд
⇒ Картленд Барбара
⇒ Коэльо Пауло
⇒ Пушкин Александр Сергеевич
⇒ Браун Сандра
⇒ Коултер Кэтрин
⇒ Автор неизвестен
⇒ Перумов Ник
⇒ Стайн Роберт Лоуренс
⇒ Воробей Вера и Марина
⇒ Лубенец Светлана
⇒ Шилова Юлия

Разухабистая дорога рассказ нива

Bo-пepвых, короткое плaтье было дрянной идеей, так как я cейчас сидела на коленях моего сына, а моя юбка не до конца прикрывала мою задницу, и тесные трусики были единственным барьером между моим влагалищем и моим сыном.

Во-вторых, член моего сына был твёрдым, и я ощущала, как он пульсирует прямо под моим влагалищем.

Мой сын, как и его отец, был достаточно занудным старшеклассником, выиграв стипендии от больше, чем десятка колледжей, наконец расцвел физически, работая на строительстве всё лето. Его костлявые руки сменились значительными мускулами. Я часто хвалила его за летние перемены.

Oднако сейчас, когда мы ехали по ухабистому участку дороги, что всё ещё строился, я подлинно поняла, что мой мальчуган стал мужчиной.

C каждым толчком он тёрся о моё влагалище, и я правда пыталась контролировать себя, но продолжала неминуемо увлажняться. Я подумывала о том, как адаптироваться к тому месту, где сидела, но опасалась, что его это смутит, если я скажу, что ощущаю его эрекцию. Cледственно взамен этого я попыталась контролировать свои прыжки, надавив руками на спинку переднего сиденья.

Тем не менее, около десяти минут, которые казались вечностью, эрекция моего сына, к счастью, унимаемая шортами, продолжала тереться о мою дюже сырую киску и сводить меня с ума.

Наконец-то дорога выровнялась, а его припухлость понемногу утихомирилась и расслабилась, но она всё ещё была твердой, что приметно осязалось, прямо под моим отверстием. Я знала, что должна отодвинуться, даже пару сантиметров в сторону, возможно, помогут, но я всё ещё ощущала себя обязанной оставаться на месте. Отчасти потому, что я опасалась, что опозорю его, если пошевелюсь, но также и потому, что расположение, в котором я теперь сидела, было славным, не смотря на все возражения. Уже прошёл целый год с тех пор, как мы с моим прежним супругом разъехались и около пяти лет с тех пор, как я чувствовала, что-то хотя бы отдалённо схожее.

В течение двадцати минут моё влагалище упиралось в его эрекцию, которая, похоже, и не думала спадать. Pазговорами с прежнем супругом, я старалась отвлечь себя от несуразной обстановки, в которой я оказалась.

Наконец-то, я увидела грядущую остановку и предложила воспользоваться ей.

В тот момент, когда Роб сбавил скорость, я ощутила, как дёрнулся пенис Сэма. Он содрогнулся три раза, всякий раз упираясь в мои половые губы.

Я нечаянно застонала.

— Ты в порядке, Сара? — спросил Роб.

— Мне просто необходимо немножко размяться, — ответила я, моё лицо горело от возбуждения, такого расположения и срама.

— Я схожу приобрести попить, — кивнул мой прежний супруг, подъезжая к остановке.

— Возьми мне тоже, — согласилась я, ощущая себя немножко обезвоженной.

Kак только мы остановились, я пошутила, обратившись к Сэму:

— Я думаю, ты тоже скончаться как хочешь перерыва.

— Нет, я наслаждался поездкой, — ответил мой сын, не подразумевая никаких сексуальных намеков.

По правде говоря, если бы не моё разочарование и чувство вины, часть меня тоже наслаждалась поездкой, но, если бы я осмелилась упомянуть об этом, в моих словах был бы определенный сексуальный подтекст, следственно я промолчала.

Когда я открыла дверь и вылезла из машины, моё лицо, и без того сильно раскрасневшееся, должно быть, побагровело, хоть я и не уверена, что такое допустимо.

Мой сын вылез следом за мной, и когда он встал, стало видно две вещи: его эрекция выпирала из-под шорт; на шортах виднелось мокрое пятнышко, бесспорно, оставленное мною.

Я отвернулась и направилась в туалет, смущенная тем, что мои выделения впитались в шорты сына. Оказавшись внутри, я стянула трусики и не поверила, насколько они мокрые.

Я неизменно легко промокала и хоть никогда не была шлюхой, не в какой степени этого слова, у меня также был свирепый сексуальный аппетит, такой, что мой прежний супруг редко мог удовлетворить. Таким образом, у меня было уйма секс игрушек под рукой, дабы завершить работу, которую он традиционно не мог исполнить. Парочка из которых в реальное время лежала в моей сумочке: бабочка, с которой я традиционно ходила по дому, за пределами спальни и моё новое получение — вибромассажер.

Решив, что мне необходимо утихомирить свою пылающую пизду. К черту все тонкости, я была так возбуждена, что едва мог стоять. Я прислонилась к стене в кабинке туалета и начала ублажать себя. Неудивительно, что 30 с лишним минут поддразниваний Сэма, (я верила, что это было непреднамеренно, но я, безусловно, не собирался спрашивать) принудили меня словно вскипеть и я взорвалась в миг ока. Когда я кончила, сок из моей киски залил мне ноги, и я неуклюже вытерлась туалетной бумагой.

После того, как я более-менее пришла в себя, я также отжала свои трусики, заранее завернув их в туалетную бумагу, но когда опять надела их, я всё ещё могла ощущать оскорбительную сырость. Традиционно я любила секс. Я обожала оргазмы, но непрерывное напоминание этими сырыми трусиками о том, что член моего сына возбудил меня, было слишком, дабы терпеть это, и я сняла их, спрятав в сумочку. Я направилась к раковине, дабы вымыть руки и ноги, но, к сожалению, пришла мать с ребёнком, так что всё, что я могла сделать, это скрупулезно вымыть руки, веря, что этого будет достаточно, чтобы скрыть запах моих собственных соков.

Выйдя из туалета, я решила, что не буду сидеть на коленях у сына, лучше уж потерпеть тесноту бок о бок и купив кока-колу с пакетом чипсов в торговом автомате я направилась обратно к машине.

— Чёрт! — выругалась я, когда покинула затененную область остановки отдыха и летнее солнце ударило мне в лицо. Это была чертова сауна.

Я хотела достать из чемодана сменные трусики, но решила не делать этого, как бы я могла это объяснить? — “О, я нечаянно немного промочила их”, — прозвучит абсурдно и неминуемо приведет к последующим вопросам. Нет, спасибо.

Мой прежний супруг и сын, прислонившись к машине, болтали, когда я подошла к ним.

Разухабистая дорога рассказ нива

С того дня мужчин в квартиру она больше не приводила.

Глава вторая Эгрегор

В деревне был дурачок. Все звали его Ванька-дурак, а настоящего имени не знал никто. Жил у бабки Матрёны, которая приютила его ещё мальцом, когда, сгоревшую в одночасье от белой горячки мать, отнесли за нефтебазу. А кто отец дурачка не знала, наверное, и мать.

Дурачок был немой, безобидный и тихий, белобрысый с улыбкой, будто приклеенной к губам. Но улыбка не скрашивала лица, обезображенного оспинами и вообще придавала ему какой-то зловещий оттенок. Матери и бабки даже пугали непослушных ребятишек: – Вот ужо позову Ваньку-дурачка он тебе улыбнётся.

Помогал Матрёне по хозяйству да ухаживал за лошадьми в конюшне. Лошади не шарахались, когда он заходил в стойло и убирал; было ему тридцать лет.

Мужики и парни дурачка недолюбливали и вот почему: когда дурачок приходил в общественную баню, мужики с завистью поглядывали на его хуй, свисающий чуть ли не до колен. Кожа на его члене была белой, как и всё тело, а значит хуина ещё ни разу не кунался во влагалище.

В выходные мужики иногда забавлялись с дурачком, дав ему выпить самогона или водки. Захмелевший дурачок становился буйным и, с налитыми кровью глазами, лез в драку. Мужики сначала толкали его, посмеиваясь, дурачок свирепел, свирепели мужики и всё заканчивалось избиением несчастного, будто мстили ему за его достоинство.

В тот день Инна возвращалась с вечерней дойки. Закончив школу, в пединститут не прошла по конкурсу и, вернувшись домой в деревню, помогала матери, работавшей на ферме дояркой.

Она шла мимо клуба, когда парни в очередной раз забавлялись с дурачком. Увидев, как они, остервенело пинали его, повалив на землю, кинулась к ним с криком и стала отталкивать. Понемногу успокаиваясь, парни один за другим уходили, а последний, Федька, сватавшийся к ней, но получивший отказ, уходя, бросил – Ну ну, пожалей его, пожалей, он тебя живо оприходует.

Дурачок, весь в пыли, с разбитыми в кровь губами, лежал ничком и мычал.

Инна осторожно тронула его. Он вздрогнул, как от удара и вскинулся, вращая глазами, схватил её за плечи, повалил на землю и стал душить. Когда у неё перед глазами замелькали жёлтые всполохи, он отпустил шею и стал задирать подол платья. От удушья, тело было скованно и пропал голос, а он уже стягивал с неё трусы. Потом спустил свои портки, и она почувствовала между ног что-то тупое и толстое. Из его рта капала слюна, смешанная с кровью. Инна в ужасе смотрела в его лицо, стараясь поймать взгляд. Наконец он встретился с её глазами, замер на мгновение, дико вскрикнул, вскочил и убежал, скуля, как побитый щенок.

Инна дёрнулась и проснулась. Простынь под нею была мокрой.

Кто и как узнал о случившемся, но вскоре по деревне поползли слухи, что дурачок изнасиловал Инку. Когда сплетни дошли до матери, она осторожно выспросила у дочери и та рассказала, что было на самом деле. Мать успокоилась.

Через год, отработав в школе в группе продлённого дня, она снова уехала поступать в пединститут, опять не добрала баллов и в деревню не вернулась. Устроилась на работу в НИИ (научно-исследовательский институт), где и познакомилась с Ромкой.

Когда вернулась в деревню с двухлетним сыном на руках, бабка, взяв внука на руки и, вглядевшись в его лицо пробормотала: видать не сплетни-то были. Инна сначала не поняла о чём это мать, а когда дошло – холодный пот заструился по спине: необъяснимым и непостижимым образом в чертах лица сына проступал лик дурачка.

На кирпичке Инну ценили за ответственное отношение к работе и через два года она стала бригадиром смены. Директор из личного фонда выделил ей однокомнатную квартиру, как матери-одиночке.

В квартиру они заселились в лето, когда Олег пошёл в первый класс.

Мальчик занимался онанизмом, и узнала она об этом, когда ему было пять лет.

В журнале «Работница» ей попалась статья об онанизме у мальчиков в раннем возрасте.

Вечером того дня, она подошла к кроватке сына: он спал с руками под одеялом. Она осторожно приподняла одеяло, его ручки были в трусиках. Всё, что она могла сделать, перед сном подойти к сыну и уложить его руки поверх одеяла. В пятилетнем возрасте у мальчика не было чувства стыда, но уже была хитрость: притворившись спящим, он дожидался, когда мать заснёт, и снова совал ручки под одеяло.

В школе Олег учился ровно; отличником не был, но без троек.

С классом, из-за его внешности, в чертах лица было что-то отталкивающее, отношения не сложились. Несколько раз мальчишки дрались с ним.

На классных вечеринках, девчонки упорно не хотели с ним танцевать.

На восьмое марта, в седьмом классе, оставшись после уроков в школе, поздравили девчонок и устроили танцы. Когда Олег пригласил на белый танец Верку, в которую был влюблён, она, оттолкнув его руку и, скривив губки, сказала: -Отстань от меня, Квазимода.

Олег вздрогнул, показалось даже музыка стихла, кто-то захихикал, потом заржали все.

Он толкнул Верку – Ддура! – и пошёл из класса.

На улице его окликнул Вовка – Постой, Олежа, поговорить надо

– Не о чём говорить

– Ты мою девушку обидел

Он подошёл к Олегу вплотную, а сзади зашёл кто-то из ребят и встал на колени. Вовка резко толкнул Олега и он, споткнувшись о стоявшего на коленях, упал навзничь. Подскочили ещё двое, и они стали пинать Олега.

Летом, перед восьмым классом, Олег сильно вытянулся и раздался в плечах. Когда пришли 31 августа на перекличку он был на голову выше самого высокого одноклассника.

В конце сентября, на уроке истории, Вовка, стоя у доски, плавал, как утка. Ему подсказывали, он прислушивался и повторял. Когда ляпнул невпопад, все засмеялись. Олег тоже усмехнулся. Вовке вкатили кол, а после уроков он, с друзьями, остановил Олега.

– Слышь, Квазимода, а чё ты смеялся на уроке?

Олег посмотрел на Вовку в упор и ответил: – Потому что смешно было, и ты был смешон.

Они набросились на него гурьбой. Расшвыряв одноклассников, как котят, Олег спокойно, но с угрозой, сказал – В следующий раз, руки-ноги переломаю – повернулся и пошёл.

У мальчишек поджилки затряслись, но не от его слов: от его взгляда.

После этого, в открытую с ним уже не конфликтовали, а только гадили исподтишка, да насмехались за спиной.

Наша драматическая история подходит к событию, которое сместит традиционные ценности наших героев, а в их души войдёт неведомое, и покроет их пятнами, как ржавчина покрывает металл.

Глава третья Лик Смерти

Вороной белой был в миру, Но в мир иной мне было рано; Я знал, что это не к добру, Уже сочились кровью раны.

Срывал я маски, но лицо, Так и осталось искажённым; Хоть я и не был подлецом, Но оставался прокажённым.

Я свою душу оголял, Срывая дряхлые лохмотья; Я шкуру старую сдирал, Но обнажался только плотью.

Летать учился я во сне, Но делал это неумело; Пока жива душа во мне, Не отделить её от тела

В десятом классе к ним пришла по распределению новая учительница по литературе. Её же назначили классным руководителем.

Инна Архиповна Кобылянская – молодая, симпатичная женщина, ростом под метр восемьдесят, с шикарным бюстом и широченными бёдрами.

Все мальчишки разом влюбились в неё и половина из них, как минимум, мастурбируя по ночам, представляли её в своих эротических фантазиях.

Олег же, напротив, перестал дрочить; полагая, что незамутнённый лик Любви, несовместим с похотливыми помыслами.

Разухабистая дорога

Маме моей 71 год. Периодически натыкалась в её маленьком городке на стаи бездомных собак. Ну и что бы защищаться могла от свор этих бездомных собак купил ей струйный газовый баллончик "Шпага".
Сегодня звонИт:
- На рынок пошла вчера.
Цыганка меня под руку поймала :
- Погадаю тебе, бла-бла-бла.
Я ей говорю:
- Женщина, отойдите от меня!

Тут их толпа налетела: и бабы из Будулая в юбках и мелкие, меня крутят, орут что-то и сумку всё пытаются вырвать с кошельком. Ну, я думаю, как есть - собаки! Баллончик этот вытащила из сумки, глаза зажмурила, вздохнулась, ну и их перекрестила струёй из баллона этого два раза!

Ой, ты знаешь, а помогло ведь! Разбежались, ироды! Орали только громко и пахло неприятно потом! Наверное от собак тоже поможет!

Обожаю мою мамулю.

Вассерман

Вы всё прикалываетесь? А я как-то сделал эксклюзивную фотку.

Не, шутить и не пытался, а то раздавит интеллектом.

Дело было чуть южнее станции метро Тульская, я туда за заготовками для шелкографии часто бегал.

Израильский врач - антипрививочникам : Не ждите сочувствия. Наше терпение исчерпано

Профессор Шарон Энав, заведующая хирургическим отделением интенсивной терапии больницы "Шаарей-цедек" в Иерусалиме, резко высказалась против антипрививочников.

"Вы ждете, что мы подрядимся опять работать двойные смены в ужасных костюмах химзащиты - лишь потому, что вы "имеете право не прививаться"?

Вам трудно надевать маску, как положено, - закрыв нос и рот?

Так вот знайте: нам, медработникам, тоже трудно.

Трудно понять, почему мы должны заботиться о тех, кто не заботится о себе сам".

Откровение профессора взорвало соцсети Израиля и собрало к пятнице, 13 августа, множество противоречивых откликов. .

"Я выскажу то, что нам запрещено говорить, ибо это неполиткорректно. Сейчас вновь открываются коронавирусные отделения. И пусть антипрививочники не ждут сочувствия от медиков, когда попадут в больницу. Наше терпение исчерпано", – этими словами начинается публикация профессора Шарон Энав.

"Шестидневная война длилась 6 дней, каждый пятый солдат был ранен, каждый второй страдал посттравматическим стрессовым расстройством. Война с коронавирусом длится волнообразно уже более года. 65% больных коронавирусом, которых подключили к ИВЛ, умерли. Это больше, чем каждый пятый. Даже больше, чем каждый второй", - пишет профессор.

"Мы, медработники, принесли себя в жертву и находимся под постоянной угрозой заражения себя и своих родных, поскольку работаем с инфекционными больными. Нас не прославляли в стихах, не выпускали книг с поэмами о героизме, не награждали медалями. И не выставили позолоченных щитов с именами тех, кто уволился, потому что сломался.

А среди нас были и такие, - продолжает Шарон Энав. - Вместо этого общественность вкупе с минфином продолжает жаловаться на нас, распространять о нас ложные слухи и пренебрежительно высказываться.

Группу медиков, находившихся на переднем крае борьбы во время первой волны эпидемии, уволили, ибо нет ставок.

От нас потребовали вернуться в нормальный режим работы сразу по окончании третьей волны. Причина проста: больницы, находящиеся на грани банкротства, должны быстро покрыть убытки от эпидемии.

А теперь от нас вновь ожидают, что мы вызовемся работать двойные смены в скафандрах, сквозь которые ничего не видно и не слышно, в которых тело потеет, зудит и покрывается сыпью. Иногда в такой экипировке падают в обморок. И все это почему?

Потому, что вы "имеете право" не прививаться. И вы решили воспользоваться этим правом. Вам трудно надевать маску, трудно соблюдать ограничения. А знаете что? Нам тоже трудно. Трудно ежедневно рисковать своим здоровьем и жизнями своих родных. Трудно работать в таких условиях. Нас тяготит кладбищенская атмосфера в больницах. Это вы, вы сами выбрали отказ от прививки. Там почему мы должны заботиться о тех, кто не заботится о себе сам?

Вот говорят: нельзя отказаться лечить непривитых, ведь лечат же пострадавших от курения и наркотиков. Отвечу вам. Коронавирус ничем не напоминает привычку курить или наркоманию. Эти проблемы вызваны социальными обстоятельствами в молодости, а потом вырабатывается физическая зависимость. Никто не выбирает судьбу наркомана или курильщика. А вот отказ от прививки – это дело личного выбора.

Не ждите сочувствия. Не ждите понимания. Не ждите, что мы станем плакать о вас.

Мы, медики, которые должны находиться на переднем крае борьбы, выдохлись. Нас поразил посттравматический стрессовый синдром. А также мы страдаем от выгорания.

В последние дни за закрытыми дверями идут баталии: медики возмущены самой мыслью о том, что придется опять приносить себя в жертву во имя тех, кто пальцем о палец не ударил, не приложил минимальное усилие в интересах самого себя и общества.

Трудно заботиться о других, когда ты сам травмирован. Подумайте об этом".

Отдых на природе. Рассказ.

В те давние-давние годы, когда сотовый телефон был прилагательным к дорогому костюму…
Мы купили дачу, т.е. сильно не достроенный дом в деревне с зычным названием «Перематкино». Все думали, что мы шутим, когда говорим, где проведём выходные. Но мы и сами не догадывались, что название отражает суть этого места. Некоторые моменты моего рассказа – это перевод с перематкинского на русский-печатный. Очень горжусь!

Итак, майские праздники! Взяли всё, что полагается: поесть, попить, детей, нашего друга Никиту, и отправились осваивать частную собственность . Вечерком мангал, дымок, шашлык , напитки, которые дают беседу. Тема беседы оказалась не удачной. Мой муж и Никита, оба – физики, что-то не поделили в межмолекулярном пространстве. Сильно повздорив на очень принципиальной почве, все улеглись спать, оставшись при своём мнении.

Утром мнение мешало радостному общению. Муж молча взял банку с гвоздями и с каменным лицом ушёл делать мир прекраснее. А я занялась женскими безделицами: дети, кастрюли, грядки, и заодно подумать, как прекратить конфликт.

Зато сзади пыхтел Никита.
– Дай мне какое-нибудь поручение.
– Никит, тебе государство дало четыре дня, что б ты лежал воронкой кверху. Налей стакан и не нарушай законодательство!
– Нет, я так не могу. Мне надо что-то делать!
– Всегда мог, а сегодня не можешь?

Участок был похож на место кораблекрушения. Разбилось что-то большое. Ноев ковчег! Кругом доски, мачты, странные деревянные конструкции. Глянь в любое окно – Арарат. Дел много. Чем бы его занять, чтоб отстал?

– Мне нужен туалет! И тебе – тоже. Можешь?
– Могу! Хорошая идея.
И он пошёл изучать строительный мусор. Это надолго… Туалет за выходные он, конечно, не построит, но у меня есть время посмотреть, что там пригорело и убежало. Ровно через пять минут за спиной опять пыхтенье. Никита был похож на Вини-Пуха. И по пропорциям, и по манере пыхтеть, слегка заикаясь.
– Что, уже построил?
– Нет. Рисуй дизайн – проект.
– Ты что, сельского туалета не видел? Какой проект? А хотя… Давай шалашиком. Сходи к соседу – посмотри. Мне такой же.
– Я не могу пойти к незнакомому человеку с предложением изучить деликатный предмет. А женщине не откажут.

Спорить с Никитой бесполезно. С соседом я тоже не была знакома. Подойдя к его калитке сказала приказным тоном: «Здрасьте, можно посмотреть Ваш туалет?»; и мы с Никитой ринулись изучать конструкцию. Сосед не был человеком общительным, от изумления он замер и остался в калитке подбирать слова приветствия. На обратном пути , обсуждая длину, ширину и глубину, мы кратко попрощались, переставив хозяина из калитки в сторону.

Яму решили не копать. К тому моменту в продаже появились вёдра-унитазы. Гениальная штука! Вот кому надо было выдавать премию Мира за гуманизм, а не американскому президенту. Соседям и хозяевам не пахнет, никуда не течёт. Отнёс на компост, засыпал скошенной травой и ладушки. Ни мух, ни запаха, и компосту витаминка.

Но все остальные сделали «как в лучших домах». В тепле и уюте, кнопочку нажал – и нету. Т.е. здесь нету. Но, когда где-то нету, то где-то есть. Ломоносов считал это законом.

Посёлок стоит на абсолютно ровном месте. Лёгкий уклон в сторону какого-нибудь соседа или к дороге, к соседу напротив. Контингент дачников – в основном «белые воротнички». И вот эти воротнички, почуяв бактериологическую опасность, сбиваются в стайку и начинают искать источник вдохновения. Анализируя густоту испарений, находят его в зарослях ивняка, берут след и, не отрывая ноздрей от земли, с расторопностью туалетных утят, приходят к воротам виноватого.

Виноватый уже решил свою проблему и закрылся на все засовы. Начинается митинг с яростными лозунгами и предложениями что-то оторвать, засунуть или поменять местами. Но меняются местами только виноватые и возмущённые. Через пару недель карусель начнётся снова.

Участие в повзрослевшей «Зарнице» не прельщало, и такая «пионерская» правда была слишком очевидной. Поэтому – ведро! Точнее – два: одно в доме, на всякий ночной случай, другое – в спецдворце. Судьба русской интеллигенции – нюхать чужие удобства, не отвечая своими. Забегая вперёд скажу, что туалет Никита за праздники построил. На задней стене в специальных гнёздах уютно расположился садовый инвентарь, в «крыльях» – канистры и вёдра, посередине – трон!

Вернёмся к процессу строительства. Мои мужики занимались делами в разных концах участка, а я работала дипломатической почтой. Носила от одного к другому молотки и гвозди. Между собой они общались как Матроскин с Шариком, пользуясь почтальоном. Никита взял шестиметровый брус за один конец и решил откинуть его. Брус прилетел мне на ногу. Соблюдая дипломатический этикет, я сказала: «Ничего-ничего», и пошла выть в дом, скрывая дефект походки. Закинув ноги на стену, я сравнивала ножную боль с зубной. Интенсивность и частота подёргиваний примерно одинаковые, но площадь поражения разная. И скорость избавления от недуга отличается в разы. Оставаться долго в позе «берёзка» было опасно. Если муж обнаружит членовредительство, Никите конец. Попробовала опереться на покалеченную лапу. Вес она держала доли микросекунды. Нужно на здоровую опираться не дольше, и тогда хромота останется женским секретиком. Я дотянула до вечера, вырабатывая стиль суетливой гейши …

К утру нога опухла и не влезала даже в мужские тапки. Я напомнила всем о пользе хождения босиком ( в начале мая!) и мы сели завтракать. Отношения наладились, и мы пили чай со всякими ништяками. Никита сделал вид, что крайне заинтересован моей болтовнёй, вставил свой пристальный взгляд прямо мне в зрачки и двинул под столом по ушибленной ноге. Я взлетела над сервизом, прихватив кусок столешницы, и ещё в воздухе причислила его маму (милейшая женщина) к лику распутных. Приземлившись, уточнила:
– Ты что, обалдел? ….
Никита, с видом дорогого психиатра, сопоставлял силу воздействия с рефлексами испытуемого:
– Значит, правда, болит. Я думал «самострел». И зрачки расширены…
– Слышь, юннат , спросить не пробовал?

Прошло время и мне захотелось вернуть ведру первоначальный вид. Улучив момент, когда все пошли спать, я залила туда ядовитую жидкость и поставила на дорожке. Если завтра кто-нибудь проснётся раньше меня, то мимо не пройдёт. Радуясь своей расторопности, я поскакала в дом, завернулась рулоном в одеяло и заснула.

И снился мне чудный сон. Я – асфальтоукладчик. Под моим барабаном приятно продавливалась пластичная масса, обдавая живот густым паром. Спину выхолаживал ледяной воздух. Даже во сне я быстро сообразила, что работать днём заместо лошади, а по ночам укладывать асфальт – это чересчур.

– Ты свет включи и найди своё одеяло. Хватит меня раскатывать по кровати! И моя спина не предназначена для обогрева земноводных! Ты где обрёл столько ледяных конечностей?

Свет включился. Но мне это никогда не мешало спать. Мне не мешало, когда дети делили машинки на моей голове, упираясь сандаликами в затылок и лоб, захватывая с игрушкой мои волосы. Если вам что-то мешает спать – значит, вы не устали.
– Ой, зайчик, я так упал…
Врун! Когда он крадётся на цыпочках, посуда устраивает малиновый звон… Вот есть люди, которым плохо, когда другим – хорошо…

Частенько, по вечерам мы ходили за реку к пасечнику. Иваныч, дедок с ярко-синими глазами, угощал нас яишенкой с хлебушком. Деликатесы были не хитрые, но мы с собой приносили московские : пироги, нарезку… Он был рад. Напитки – под стать закуске, первачок или медовуха. Такую медовуху не купишь – своя! Речь Иваныча – заслушаешься. Он не говорил, а сказывал, на распев, протягивая «О». Так говорит бабка в окошке в фильмах Роу. А тут тебе в натуральной жизни… «…И была там яма великая» – не большая, а великая! И не «козья морда», а «лицо не удобное». « Всяких я видал дураков: и в полосочку, и в клеточку. Но этот – сплошной».
– Иваныч, где ты так лысину исполосовал?
– Да об Луну покарябался. Низко висела…

И вот мы как-то возвращались ночью от Иваныча. Дошли до моста и стали переходить через реку. Основа моста была добротная, сваренная из хорошего металла. А дощечки настила предполагалось менять по мере необходимости. Но кто же их будет менять при капитализме?

До нашего берега оставалась последняя прореха и одна доска, сомнительной прочности. Я потрогала доску мысочком, встала двумя ногами, слегка попрыгала и, сказав: «сюда можно», шагнула на землю. Обернулась, что бы подать руку и задать вектор движению, а сзади нет никого. Не рискнул, пошел вброд? Вот вечно он так, решит что-нибудь, ничего не скажет и пойдёт воплощать молча. А потом спрашивает, где я научилась мысли читать. Да ещё сердится, когда не дочитываю.

Движений слышно не было. Тихо и темно, видно только контуры переднего плана. Под мостом шумела река, перекат рядом, и текла нормальная жизнь. Кто-то кого-то ел, кто-то – размножался. Всё как у двуногих, только со смыслом. Как прекрасна планета людей без людей! Однако, я начала подмерзать. Сырой воздух уже пролез под одежду. Интересно, какой длины у водяного руки? Как у лягушки? Тогда до меня не достанет. Тут больше двух метров до воды.

На холме над рекой деревенское кладбище. Но там народ уставший, за сто лет не отдохнул. Зачем им я?

И с мостом какая-то мистика. Туда шли нормально. Обратно – капкан! Или светлее было? Это только завтра деревня мне доложит, что местный алкоголик Мишка, вечный, как библейский жид, чинил пол дня мост. Починил и пошел отмечать с соседом енто дело. Стадия «ты меня уважаешь?» их накрыла, когда мы сидели у Иваныча. Уважение оказалось не пропорциональным благородному поступку, и Мишка вернул мосту исходное качество. Вернул и пошёл обмывать два события: бескорыстную помощь цивилизации и восстановление справедливости.

Завтра он вновь заменит доски. Ему же надо дойти до Иваныча за самогоном… Так что древние сказанья не врут про мосты за ночь. Просто лукаво умалчивают, почему мост исчезает за пару минут.

Деревня знает всё. Большие секреты держат оборону пару часов, а потом превращаются в густую тягучую жидкость и медленно затекают под все калитки, успешно преодолевая «да ладно». Дальше, пройдя ритуал осмысления, всё стекает вниз к магазину, где происходит сверка данных.

Очень интересно узнавать про себя. По неопытности я пыталась очищать реальные события от грязи:" Да ты ж меня двадцать лет знаешь. Ну, и сколько раз ты меня видела пьяной? А голой? Что же ты? Веришь чужому языку больше, чем собственным глазам?". А потом перестала огорчать людей реальностью:" На метле? А как же! Только метла – очень древняя магия. Ретро мне не по карману. Пылесосом перебиваюсь. Хоть шумно, зато скорость . И шланг ребристый – не соскочишь. Каждый день! Неет, летающие тарелки – это не ко мне. Это к Светке-Трындычихе. Тут, понимаешь, многое от топлива зависит. В основном, деревня потребляет домашние напитки и общается с озорными голыми тётками на экологичном транспорте. А Светка заправляется коньяком на рябине, сто двадцать рублей за баррель. Вот к ней космический мусор в огород и прилетает. Иногда с пассажирами. Тем месяцем инопланетянин был похож на борисовского козла, а вчерась – на Мишку (того самого). Одно лицо… Только козёл не может спереть грабли, а Мишка беззубый, как лягушка, не обгладывает кусты. Покатать? Да без проблем! Так ты оторвись от вечернего Урганта и выходи на крыльцо. Форма одежды – без всего, носки под цвет костюма. Дресскод по-вашему. Да копыты помой. А то у ведьм на русский дух аппетит разыгрывается. Сожрут! Не хлебом единым, но и мясом человечьим… Не проспи, кучерявенький! Сегодня Ле Бурже"…

И тут я издала предсмертный вопль испуганной макаки. Внутри оторвался кусок мяса и вылетел со звуком… Из-под земли рядом с моей ногой появилась большая голова и спокойно сказала:
– Теперь нельзя…
– Тьфу ты… Чаво « нельзя»?
– Ты сказала, что на эту дощечку можно. Вот теперь – нельзя.
– Вместо того, чтоб подать позывные, ты держал в голове эту петросянщину?

Муж минут двадцать сидел под мостом тихо-тихо. Он пытался понять, на каком он свете. Если на «том», то дрыгаться нет смысла. А если на этом – не понятно, где конкретно. Доска пропустила его как резиновый коврик. Даже не щёлкнула.

Поговорив с приветливой ботвой, я решила добыть весь корнеплод. Глина у реки была влажная и скользкая. Опираясь на жидкий воздух и твёрдый мат, я тянула как своё, отплёвываясь от комаров, гусениц и крапивы. Репка получилась грязная-прегрязная. Мы разделись и залезли в машину. Может, люди правы? Голыми по деревне… Деревня всегда права.

Так что, если бы он упал в доме, слышала бы не только я. Завтра у магазина наблюдательные соседи сверяли бы замеры размаха крыльев дракона, посетившего забытый Богом угол… Но муж не отступал.
– Зайчик, я так ушибся…
– Да где ты был?
– В туалете… Вся спина разодрана…
– За стенкой? Где там можно разодраться?
– Да на улице… Надо было…
И тут мне медленно показали диафильм, как я вечером навела чистоту. Ведро-то на улице! Блин!
– А как же ты мимо прошёл? Я же всё учла! Ведро на дороге стоит… Мимо не пройдёшь!
– А я по газону… Ой…, всю …. (южный полюс спины) об лопаты разодрал.

Требовалось осмотреть шкуру не убитого медведя… Не спина, а картина авангардистов! Извилистые параллельные линии… Грабельки! Какие– то косые насечки. Завершал абстракцию треугольник… Тяпочка! Хорошая, все соседи завидуют, как она сама в глину входит… Поломалась, наверное…

Я достала йод и начала рисовать сетку-рабицу. Мечта Хрущёва – Малевич за решёткой! Муж добавлял подробности порциями:
– Ой… Я как упал, все лопаты на меня как посыпались… Сел враспор… Спиной в заднюю стенку, ногами в дверь упёрся… Под попой – грабли… Не могу пошевелиться. До щеколды не дотягиваюсь. Мобильник был в заднем кармане… Я боялся … Грабли под попой - это ужасно…
– Мобильник? Ночью? В туалете? Может радио-няню установить? Ты куда звонить-то собирался? Шойгу? "Здравствуйте, Сергей Кужугетович! Тут такое дело… Жена горшок помыла… Извините, что так поздно…".
– Тебе!
– Угу! Открываю ночью дверь туалета, а там – мужик без порток на полу, засыпанный лопатами, с мобилой в ухе… Да я б тебя на три ржавых гвоздика заколотила… До утра….

Тут меня посетила страшная догадка…
– А как дела с витаминками?
– Какие витаминки?
- А ты зачем туда ходил?
- Ааа… Нееет… Витаминные заводы в условиях невесомости не работают…
Первая хорошая новость за ночь! Бедные космонавты…
С тех пор, если нужна идеальная чистота, покупаю новое ведро. Больше не рискую.
Вот такие прибаутки… Перематкинские!

Читайте также: